Валентин Федоров - Ринг «быков» и «медведей»

Выгоду из курсовых различий спекулянты извлекают не только во времени, но и в пространстве. Это возможно потому, что торговля некоторыми ценными бумагами ведется сразу в нескольких странах. Причем курсы на разных биржах нередко расходятся. Случается, что акции какой-то международной монополии идут по 5 долл. на биржах Нью-Йорка и по 5,50 долл. на Парижской бирже (здесь курс будет выражен во французской валюте, но пересчитать его в доллары — минутное дело). Осведомленный финансист может воспользоваться разницей в ценах и дать указание биржевикам купить для него 1000 акций в Нью-Йорке и тут же продать их в Париже. Эта предельно простая операция даст прибыли 500 долл. Такие взаимно погашающие сделки называются арбитражными.

Порой заметная курсовая разница между биржами существует сравнительно долго, но иногда — всего несколько часов. Поэтому арбитражер должен действовать молниеносно. Современные средства связи и организация биржевой торговли позволяют это. Так, в США от получения брокером распоряжения клиента до выполнения его на Нью-Йоркской фондовой бирже проходит всего 3 минуты.

Биржевая спекуляция приносит солидные доходы заправилам большого бизнеса. Зная положение дел в своей корпорации, ее руководители почти безошибочно предвидят динамику курсов бумаг и совершают масштабные финансовые операции, не подвергая свой кошелек риску. Так, если они знают, что по годовому балансу корпорации будет выведен убыток, то на бирже они поведут себя «медведями», так как курс акций после публикации баланса обязательно упадет. Наоборот, если предполагается небывалая прибыль, то они смело сыграют на повышении. Ведь цена акций непременно подскочит.

В 1973 г. широкую огласку получили действия одного лондонского финансиста, который, используя служебную информацию, купил акции по 0,62 ф. ст., а продал их по 8,67 ф. ст., т. е. в 14 раз дороже.

Пример жульничества на самом высоком уровне дают события на Нью-Йоркской фондовой бирже в августе 1971 г. Перед этим около четырех месяцев курсы акций непрерывно шли вниз, и среди вкладчиков царил пессимизм. Но внимательный наблюдатель мог бы обнаружить, что в августе, когда курсы упали до самого низкого уровня, крупные кредитно-финансовые учреждения стали скрытно скупать акции, очевидно, уповая на их скорое подорожание. Финансисты не просчитались. Примерно через неделю после этого состоялось выступление президента США Р. Никсона, в котором он объявил о решении администрации «заморозить» заработную плату трудящихся. Атака на трудящихся сулила увеличение прибылей корпораций. Биржа моментально отреагировала на речь президента резким повышением цен на акции. Финансовокредитные учреждения, скупившие перед этим бумаги по низким ценам, оказались в большом выигрыше. Откуда же такая проницательность?

Оказалось, что за неделю до выступления Р. Никсона министр финансов Дж. Коннели провел совершенно секретное совещание с руководством крупнейших корпораций в уединенном, расположенном высоко в горах доме, принадлежащем фирме «Алкоа». Считают, что на этом совершенно секретном совещании министр рассказал о содержании предстоящей речи Р. Никсона. Так финансовые воротилы получили стопроцентную гарантию того, что на бирже будут торжествовать «быки», и присоединились к ним.

Как уже говорилось, на биржах англо-американского типа часть биржевиков (джобберы — в Англии, специалисты — в США) работают за собственный счет и их прибыли целиком складываются из разницы между затратами на покупку бумаг и выручкой от их продажи. Ждать от них непричастности к спекуляции так же бессмысленно, как от волка вегетарианства.

То, что английские джобберы покупают бумаги дешевле, чем продают, известно всем. Но у широкой публики сложились ошибочные представления об их прибыли. Если джоббер соглашается купить акцию за 29, а продать за 30 ф. ст., это вовсе не значит, что его доход равен одному фунту. Джобберы не стремятся уравновесить в течение одного дня все свои покупки и продажи. Они в самых широких масштабах, разумеется избегая огласки, совершают срочные сделки для самих себя. А уж когда несколько джобберов вступят в сговор, то они способны довести курс почти до любого нужного им уровня. Скупив бумаги по искусственно заниженной цене и перепродав их по дутым ценам, джобберы зарабатывают огромные деньги.

В 1964 г. совет Лондонской биржи исключил ряд джобберов, которые провели кампанию такого рода с акциями корпорации «Филипс» (производство электротоваров). За 18 месяцев стоимость ее акций выросла с 20 пенсов до 1,5 ф. ст., т. е. в 18 раз. Подобные меры совету пришлось принимать и в ряде других случаев. Но наказаны бывают только единицы. Причем даже если джоббер изгоняется с биржи, фирма, которой он руководит, сохраняет членство на бирже и может продолжать свое грязное дело. В современных условиях джобберам нередко даже не требуется вступать в сговор, так как операции с рядом ценных бумаг монополизированы одной джобберской фирмой. А конкуренции между специалистами в США вообще не существует.

По правилам американских бирж специалист выступает в двух ипостасях: как представитель вкладчика и как джоббер, перепродающий бумаги для собственной выгоды. Если в первой функции специалист теоретически превыше всего должен ставить интересы вкладчика, то как джоббер он следует принципу: не обманешь — не продашь! Совмещение этих функций одним лицом создает широчайшую основу для злоупотреблений.

При высоких курсах специалисты действуют самым «бескорыстным» образом по отношению к продавцам акций: бумаг для себя они не покупают, а просто помогают сделке, выступая в виде комиссионеров. Какой резон специалистам тратиться на покупку бумаг теперь, когда в недалеком будущем они подешевеют? В этот период специалисты не столько занимаются приобретением, сколько продажей, причем, как правило, бумаг, которых у них еще нет. Как только увеличивается число предложений от специалистов на продажу, так цены на бумаги начинают падать. Вот тут-то специалист держит ухо востро. Курс опустился совсем низко. На подешевевший товар специалист бросается как голавль на мотыля, энергично скупая бумаги. Цены на них снова растут. И все повторяется сначала. В той мере, в какой это не противоречит объективно действующим тенденциям, специалист манипулирует курсом так же легко, как пассажир кнопкой лифта: вверх-вниз, вверх-вниз к нужному этажу.

На Нью-Йоркской фондовой бирже основную часть всех «арендованных» акций продают именно специалисты. Это они раздувают огонь спекуляции. Казалось бы, на биржах французского типа биржевые агенты должны быть безразличны к дурману спекуляции: ведь они продают и покупают бумаги за счет вкладчиков, получая с них комиссионные. Но и тут биржевики активно участвуют в спекулятивных сделках. Известно, что французские биржевики имеют право покупать или продавать бумаги за собственный счет до или после биржевого сеанса. Поэтому лишь несколько часов в сутки агент выступает под личиной беспристрастного арбитра, тогда как остальное время действует как заурядный спекулянт.