Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

становились только хуже? Почему им постоянно говорили, что их склады работают намного лучше, чем большинство

других объектов Georgia-Pacific, однако эти слова о

прогрессе так и не превратились в значительное повышение

заработной платы?

Почему Хэммонд не вел более жесткие переговоры?

Почему этого не делал Додж? Почему они никогда не могли

выиграть со значительным перевесом?

«Парни были в бешенстве. Парни на складе неистово

орали: “Ни за что!”» — вспоминает Додж. Они кричали и

вопили.

Стив Хэммонд вышел на сцену. И, впервые на своей

памяти, он вышел из себя.

Хэммонд начал распекать всех собравшихся членов

профсоюза. Он ругал их. Оскорблял их. Он сказал им кучу

слов о том, что они ждут, как они с Доджем сделают именно

то, чего профсоюзные переговорщики сделать не могут: выиграют переговоры с помощью красноречия.

Профсоюзная сила во время переговоров сводилась к

рычагам воздействия, а у IBU их не было. Работники склада

не могли позволить себе бастовать, и все это знали, включая

Koch Industries.

Дэвид Фрэнзен слушал речь, слегка потрясенный тем, что Хэммонд вышел из себя. «Он говорил: “Вот оно, ребята.

Вот ваше лучшее предложение. Вы все равно не будете

бастовать”, — вспоминает Фрэнзен. — Если вы не делали

этого в прошлый раз, с чего вы взяли, что пойдете на

забастовку теперь? Никто из вас, ребята, ничего не сделал.

Мы сказали вам быть готовыми через четыре года, но вы

этого не сделали».

Потом Хэммонд сказал вещь, которая запомнилась всем

на долгие годы: «Вы, ребята, всего лишь кучка любителей

Трампа. Давайте — голосуйте за него», — вспоминал

Фрэнзен слова Хэммонда.

Хэммонд замолчал и ушел со сцены. Додж не знал, что и

думать. Хэммонд и правда стал настоящим Молотом, но

только выступил против членов своего же профсоюза. «Он, по сути, отчитал их и сказал им: “Голосуйте против

дерьмового контракта. Мы с Доджером сядем и снова, черт

возьми, начнем переговоры”».

Члены профсоюза проголосовали на выборах, которые

казались предрешенными. Контракт прошел с более чем

65% голосов. Именно так Стив Хэммонд ушел из IBU в

отставку.

После ухода в марте 2016 г. Хэммонд начал приходить в

себя [834]. Он провел месяцы, просто сидя дома, пытаясь

понять, что же случилось.

Самому ему не на что было жаловаться. Он ушел в

отставку с полной пенсией — $3000 в месяц плюс

социальное обеспечение. Две его дочери выросли и были

счастливы, он часто навещал их. Он снова женился и был

счастлив в браке. Что его огорчало, так это мысли о членах

IBU, которых он оставил. Он вступал в бурный, воинственный профсоюз, а оставил его разрозненным, умирающим. И то, что он видел внутри IBU, казалось, происходило по всей стране.

«Я думаю, что мы сами все испортили, честно говоря, —

говорил Хэммонд в своей гостиной, возле большого окна, через которое лился мягкий дневной свет и из которого

открывался вид на величественные кедровые деревья и

нетронутую зеленую траву. — Я думаю, что наши предки

— просто возьмем в качестве примера — из кожи вон лезли, чтобы получить прекрасные контракты. А потом передали

отличные условия работы своим детям, племянникам, младшим братьям и так далее. И у нас было все это: сорок

часов работы в неделю. Пять дней в неделю. Если ты

работал в субботу и воскресенье, то это была полуторная

ставка в субботу и двойная — в воскресенье. И куча всего

другого, понимаете? И вот пришли мы, их дети, и пустили

все псу под хвост. Мы просто восприняли все как должное, считали, что все это — наше».

В последние месяцы 2016 г. члены IBU сосредоточились на

очередных выборах президента США [835]. Магнат

недвижимости, звезда реалити-шоу и кандидат-

республиканец Дональд Трамп на протяжении всей осени

неустанно вел предвыборную кампанию. Он

последовательно отстаивал неизменную позицию: выборы

сфальсифицированы. Их контролировали недобросовестные

лица, объединившиеся против рабочих семей. А Хиллари

Клинтон, «Кривая Хиллари», была лицом воровской элиты.

Эта сюжетная линия нашла отклик у многих членов IBU, таких как Дэвид Фрэнзен. Всю свою взрослую жизнь

Фрэнзен голосовал за демократов, но его жизнь, похоже, не

улучшалась в материальном плане. Профсоюз велел ему

голосовать за Хиллари, и впервые он не собирался этого

делать.

Кандидатура Трампа также нарушала и планы Чарльза

Коха [836]. В апреле 2015 г. Чарльз Кох дал редкое

интервью газете USA Today, чтобы обрисовать свою

политическую стратегию на 2016 г. Кох планировал быть

более вовлеченным, чем обычно, в политику

республиканцев. Его сеть спонсоров впервые предоставит

деньги для оказания влияния на республиканских

кандидатов в первичных выборах. Сеть планировала

потратить $900 млн — сумму, соперничающую с расходами

Национального комитета республиканской партии.

Примерно треть из них будет направлена непосредственно

кандидатам, а остальное пойдет на «просветительскую»

деятельность и другие мероприятия. Кох рассказал USA Today , что его сеть отобрала пять претендентов, которые

могут получить деньги: губернатор Висконсина Скотт

Уолкер, бывший губернатор Флориды Джеб Буш и три

сенатора США: причисляющий себя к либертарианцам Рэнд

Пол и консерваторы Тед Круз и Марко Рубио.

Кох тщательно подготовил игровую доску [837]. Затем

появился Трамп и перевернул ее. В течение нескольких

месяцев Трамп вытеснял из гонки всех кандидатов, поддерживаемых Чарльзом Кохом. К всеобщему

удивлению, Дональд Трамп стал лидировать. Вместо того

чтобы поддержать проигравшего кандидата или рискнуть

потерпеть неудачу в случае прямого столкновения с

Трампом, Кох отступил на периферию политической арены.

8 ноября 2016 г. Дональд Трамп победил на президентских

выборах. Его победа была обусловлена поражением

Хиллари Клинтон в ряде штатов с большим количеством

профсоюзов, которые получили название «Голубая стена»: Мичиган, Висконсин и Пенсильвания.

Во многих отношениях Дональд Трамп представлял

большую политическую угрозу для политической повестки

Чарльза Коха, чем Барак Обама. Трамп не стремился

бороться с американским консерватизмом — он скорее

намеревался трансформировать его изнутри. Чарльз Кох

пытался подвести республиканскую партию к

либертарианскому взгляду; теперь же Дональд Трамп

склонялся к националистической, популистской

философии, которую Чарльз Кох считал отвратительной.

Политика Трампа была направлена на то, чтобы принести

пользу конкретным группам американского населения, а не