Кристофер Леонард - «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

роль правительства. Она ослабила регулирование

деятельности банков и расширила правительственные

программы.

Если новую эру можно было описать каким-то

термином, то это был все еще туманный и неоднозначный

«неолиберализм», который сочетал механизмы государства

всеобщего благосостояния и меры по дерегулированию для

нескольких избранных групп с особыми интересами, которые обладали средствами и лоббистскими

возможностями для того, чтобы их слышали в Вашингтоне.

За таким подходом не стояло конкретной идеологии или

общественно-политического консенсуса. Политическая

кампания 2000 г. отразила эти реалии. Казалось, что

Джордж Уокер Буш и его оппонент-демократ, вице-

президент Эл Гор, провели всю кампанию, изо всех сил

стараясь быть неотличимыми друг от друга.

Буш позиционировал себя как лояльный к левым

«сострадательный консерватор»; Гор — как либерал, лояльный к правым [398]. В процессе выборов голоса

электората разделились поровну. В штате Флорида отрыв

Буша составил бесконечно малые 537 голосов, разница, статистически несущественная. Начались судебные

процессы, где требовали пересчета голосов, и исход

выборов был определен судебными решениями, а не

демократическими процессами. Правительство оказалось

едва ли способным к планомерной преемственности.

В первые месяцы деятельность Буша на посту

президента были несфокусированной, беспорядочной и

чередовалась с расчисткой на его ранчо в Техасе. Он

призывал к реформам в сфере налогообложения и

образования. Затем террористические атаки 11 сентября

2001 г. привлекли внимание всего мира к дымящимся

башням Всемирного торгового центра и разрушенному

фасаду Пентагона. В течение следующих восьми лет

внимание нации было почти полностью занято вопросами

войны и терроризма — проблемами, которые, казалось, угрожали самому существованию нации.

В дыму и шуме международных конфликтов жернова

экономики продолжали вращаться, а структура экономики

при администрации Буша была преобразована. Буш и его

вице-президент Дик Чейни переехали в Вашингтон из

Техаса, где были тесно связаны с отраслью добычи

ископаемого топлива. Они принесли с собой нечто большее, чем сильную привязанность к крупным энергетическим

компаниям своего штата, таким как Exxon и Enron. Они

также принесли философию управления, отражавшую

антирегуляционистские настроения штата «Одинокой

Звезды».

Эпоху Буша можно расценить как эпоху

дерегулирования, когда правила для сферы частного рынка

отменялись, а влияние федерального правительства на

корпорации ограничивалось. На деле президентство Буша

только ускорило тенденции, наметившиеся при Рейгане и

продолжившиеся при Клинтоне, и к концу 2000-х гг. довело

их до возмутительных крайностей. Органы

государственного управления разрослись, стали более

сложными и более навязчивыми, чем когда-либо в истории, что привело к состоянию гиперрегулирования. В то же

время правила были отменены и контроль снят только в

основных проблемных точках экономики, где работало

лишь небольшое количество гигантских компаний.

Парадоксы неолиберализма были в полном расцвете.

Буш снизил налоги таким образом, что это оказалось

выгодно прежде всего самым богатым налогоплательщикам

и финансовым организациям, которые зарабатывали на

прибылях на капитал. Это привело к падению доходов

федерального бюджета, особенно в период экономического

спада. В то время как роль правительства в одних

отношениях была уменьшена, в других она расширялась.

Буш продвигал и добился принятий обновленной

программы Medicare, из которой оплачивались расходы на

нерецептурные препараты и обходилась

налогоплательщикам в десятки миллиардов долларов в год.

После событий 11 сентября Буш резко увеличил расходы на

национальную безопасность, потратив триллионы долларов

на войны в Афганистане и Ираке, которые впоследствии

будут называться «войнами по кредитной карте» из-за их

влияния на государственный долг.

В таких условиях в экономике выигрывали корпорации, которые были способны разобраться в хитросплетениях как

рынков, так и сферы нормативно-правового регулирования.

А среди них наибольших успехов добивался определенный

тип. Один сектор экономики рос гораздо быстрее, чем

остальные: финансовый. Декада 2000-х прошла под знаком

повсеместного роста роли финансового сектора. Законы о

финансовом дерегулировании, принятые Биллом

Клинтоном, дали старт развитию такой индустрии торговых

операций и спекуляций на финансовых рынках, которая

затмила все прочее, даже во времена Рейгана, когда Уолл-

стрит приобрела репутацию механизма алчности, который

производил многомиллионные гонорары немногих

финансистов. Банки начали торговать экзотическими

ценными бумагами, привязанными к стоимости жилья, сельскохозяйственных культур, металлов, сырья и энергии.

Самые талантливые выпускники университетов прямо из

престижных заведений вроде MIT и Гарварда шли в

операционные залы Уолл-стрит.

Koch Industries, промышленный конгломерат со штаб-

квартирой в Канзасе, казался очень непригодным для

процветания в такой среде. Со стороны казалось, что

компания ограничивается бизнесом по производству

товаров и переработке сырья на сложных дорогих

сооружениях. Инженер Koch из Техаса, казалось, имел мало

общего с сотрудником банка из Нью-Йорка.

На деле же, пока мир был занят другими делами, Koch Industries создала отдел по торговым операциям в сфере

финансов [399], способный конкурировать с теми, что были

в управлении Goldman Sachs или Lehman Brothers. Koch Industries, которую знали как производителя нефти и

природного газа, стала мировым лидером по выпуску и

продаже самых сложных видов ценных бумаг в мире.

Бизнес Koch по торговле ценными бумагами стал

наиболее важным элементом стратегии роста компании в

следующие десять лет. Это был также самый яркий пример

умения Koch создавать и использовать себе на пользу

информационную асимметрию, узнавать больше, чем все

остальные, и извлекать огромные выгоды из этого

преимущества. Не существовало более сложных и

непрозрачных рынков, чем рынки торговли ценными

бумагами, возникшие при администрации Буша, и Koch Industries освоила их. Чтобы понять, как Koch Industries выросла более чем втрое всего за десять лет, важно понять

устройство торговли ценными бумагами в Koch.

Когда наступила «эра финансизации», Koch Industries уже была готова к ее наступлению. Она десятилетиями