Иван Стародубцев - Россия – Турция: 500 лет беспокойного соседства

Других таких шансов Партия справедливости и развития своим соперникам уже не предоставит и предпримет все возможные усилия, чтобы «антидемократичную» практику закрытия политических движений в стране свернуть полностью. И правда – недемократично это смотрится в современном мире с его плюрализмом мнений, где победу надо одерживать у избирательных урн, а не перебирая бумаги в пыльных судебных помещениях.

Ответный удар по своим оппонентам от Партии справедливости и развития не замедлил себя ждать. Всего два года спустя, в 2010 году, на всенародное голосование был вынесен пакет поправок к основному закону страны. Как было заявлено – направленных на повышение роли «гражданского общества и демократизацию».

Надо сказать, что это был весьма объемный пакет: гражданам страны предлагалось одним своим «да» или «нет» изменить или оставить в неприкосновенности 26 статей Конституции. Состоящей, заметим, из 177 основных статей и небольшого числа так называемых «временных». Если не учитывать первых трех неизменяемых положений – про Республику, про ее основные характеристики, включая демократичность и светскость, а также про неделимость и унитарность, то получится, что было предложено переписать 15 % статей основного закона.

Впрочем, переписывать тоже надо уметь, и в тех поправках было много чего интересного. Но остановимся лишь на наиболее ярких примерах.

Вот, допустим: состав коллегии судей Конституционного суда было предложено расширить с одиннадцати до семнадцати человек. Скажем сразу, что в любом случае членов суда утверждает президент, но вопрос заключается в том, от каких организаций выдвигаются кандидаты. И, естественно, сколько судей президент своей личной волей вправе отбирать сам.

Если смотреть на предложенные поправки под этим углом зрения, то дополнительные шесть кресел были отнюдь не пропорционально поделены между всеми компетентными органами. В частности, военный суд и военная прокуратура дополнительных мест не получили, зато их получили «гражданские» выдвиженцы. Что, впрочем, должно смотреться вполне естественно в рамках ухода внутриполитической жизни из-под военной опеки.

В новой раскладке оказывается, что из семнадцати голосов три принадлежат такому ведомству, как Совет высшего образования Турции, а четыре отбираются лично президентом страны. Ранее на их долю в сумме приходилось лишь четыре голоса.

Дальше можно, конечно, углубиться в то, каким образом происходит назначение руководящих органов в каждом из ведомств, выдвигающих от себя кандидатов в Конституционный суд. И там тоже, к слову сказать, были произведены определенные «настройки». А можно просто ограничиться таким наблюдением: в упомянутом Совете высшего образования, по состоянию на октябрь 2016 года, из двадцати одного члена руководящего органа – генеральной ассамблеи – семеро назначены президентом, а еще семеро – Советом министров.

Иными словами, после внесения поправок оказалось, что семь голосов из семнадцати в Конституционном суде находятся непосредственно в поле зрения руководства страны. По оставшимся десяти также есть что сказать, но не будем утомлять читателя скучными и исключительно техническими подробностями. Главное, чтобы общий смысл стал понятен.

Наряду с этим было предложено пересмотреть критерий квалифицированного большинства по делам о закрытии политических партий. Если раньше для принятия положительного решения нужно было заручиться 3/5 голосов, то в новой редакции планка поднялась уже до 2/3. Мелочь, конечно, но теперь для того, чтобы запретить какое-нибудь политическое движение, нужно 11 из 17 голосов…

Тут – самое время вернуться назад и перечитать то, что было сказано параграфом выше. Возьму на себя смелость утверждать, что после таких поправок можно закрыть любую партию в стране, но ни при какой, даже самой наихудшей для руководства страны ситуации, невозможно закрыть правящую партию. Должен или не должен Конституционный суд быть в состоянии закрывать партию, выбранную народным большинством, – это не нам решать. Мы просто констатируем факт.

Но и это еще не все. Из основного закона было предложено исключить статью, устанавливавшую полную уголовную и административную неподсудность организаторов и участников военного переворота 12 сентября 1980 года, начиная с той самой даты и вплоть до первого, после отмены режима «военного положения», заседания всенародно избранного Парламента. То есть, полная индульгенция по отношению к любым деяниям переворотчиков охватывала трехлетний период времени, с 1980 по 1983 год. Что называется, прошлое постучалось в двери…

А вы, кстати, догадываетесь, какого числа постучалось? По любопытному совпадению ровно в тридцатую годовщину военного переворота в Турции. Изящно, согласитесь!

Референдум был проведен в воскресенье 12 сентября 2010 года. Нужно ли говорить о том, что Партия справедливости и развития его выиграла? Пусть не с разгромным счетом, но тем не менее с хорошим запасом прочности – 57,88 % «за» при 42,12 % «против». Партия Эрдогана вообще до сих пор не проигрывала. А когда у них все же случались осечки, как на тех же парламентских выборах 2015 года, о чем мы писали в самой первой главе, то всегда есть шанс на «переигровку» с достижением искомого результата.

Ни у кого из тех, кто наблюдал за референдумом, не было ни малейших сомнений в том, что его положительный исход для Партии справедливости и развития станет «моментом истины» для элитарного в прошлом военного корпуса. Деятельность высшего офицерского состава, как еще состоящего на службе, так и уже вышедшего на пенсию, будет на виду у всей страны кардинальным образом пересмотрена судебными органами. Пока была надежная «крыша» в виде соответствующей статьи Конституции, все они могли спать спокойно. Но в сентябре 2010 года она «протекла».

Нельзя, конечно, сказать, что попытки возбудить уголовные дела против участников военного переворота не предпринимались до референдума 2010 года. Однако все они для истцов заканчивались не просто отказом, а нередко и куда более плачевно.

В 2000 году Саджит Кайясу, прокурор от города Адана, попробовал бросить вызов военным и открыть дело на Кенана Эврена как на центральную фигуру переворота. Сначала Кайясу получил дисциплинарное взыскание по профессиональной линии от главного надзорного органа – Высшего совета судей и прокуроров – за «использование служебного положения с недостойными целями» и за «оскорбление и унижение вооруженных сил». А затем он и вовсе был уволен с прокурорской службы. Также впредь ему было запрещено заниматься и адвокатской практикой. Дело в Европейском суде по правам человека экс-прокурор, правда, выиграл – спустя восемь лет. Но что ему были те 40 тысяч евро, присужденных в качестве компенсации, по сравнению с досрочно завершившейся карьерой! В общем, это была образцовая порка, чтобы другим неповадно было.