Жан-Пьер Шевенман - 1914–2014. Европа выходит из истории?

«Европейская политика добрососедства» принесет свои плоды в долгосрочной перспективе. Вот почему так важно, чтобы Франция тоже к ней подключилась и поддержала этот вектор. Как бы ни складывались отношения между Россией и США при президенте Обаме, Америка прекрасно понимает, что у них с Россией и сейчас, и в будущем одни противники и что Россия, как никогда, важна для сохранения международного равновесия. Тем не менее слишком тесное сближение между Парижем, Берлином и Москвой вызвало бы настороженность Вашингтона. Вот почему такие влиятельные немецкие политики, как Мартин Шульц или бывший министр обороны социал-демократ Петер Штрук, ратовали за «равноудаленность от Вашингтона и Москвы», но это было в 2007 г., в президентство Джорджа Буша.

Сближение Западной Европы и России соответствует ключевым интересам Европы по сохранению устойчивого мира на нашем континенте. Оно помогло бы Европе ускользнуть из все более жестких тисков, в которые ее загоняет рискующее стать непереносимым напряжение между США и Китаем. Наконец, оно придало бы вес европейской дипломатии, которая бы помогла «старушке Европе», ныне обреченной на роль немой свидетельницы истории, протекающей без ее участия, расправить плечи.

Расширение Европы на Восток и Юг позволило бы ей выступить в партнерстве с США на равных. Занятая «разворотом» в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона, Америка освобождает пространство, ответственность за которое, в том числе в оборонной сфере, может взять на себя Европа. Партнер, который не способен сам позаботиться о своей безопасности, не может надолго стать надежным союзником. Минимально необходимое сдерживание и ставка прежде всего на оборону должны быть сохранены. В долговременной перспективе в них залог равновесия и мира, к которому стремятся народы Европы. Все они народы мирные (но это не значит «пацифистские»).

Наконец, историческое пробуждение Европы освободило бы Китай и США от удушающего их противостояния друг с другом.

Даже если входящие в нее страны движутся с разными скоростями, большая Европа немыслима без долгосрочного товарищества между Францией и Германией. Хотя сегодня их связка экономически разбалансирована, Франция все еще сохраняет свое влияние в мире, которому она обязана своей истории, дипломатии, военному потенциалу, а также транснациональным корпорациям, как минимум, не менее многочисленным, чем немецкие, а также привлекательности своих достопримечательностей, культуры и языка. Французский перешеек – самый западный из трех европейских перешейков (между Балтийским и Черным морями, между Северным морем и Адриатикой, между Ла-Маншем и Средиземноморьем), однако именно он определяет отношения между пятью важнейшими государствами Западной Европы. Без Франции «европейская Европа» просто немыслима – ей, главное, не забывать об этой цели, некогда поставленной генералом де Голлем.

Конечно, сегодня главной экономической силой в Европе стала Германия, однако, чтобы не быть изолированной, ей нужна дружественная и надежная Франция. История все же дает нам уроки: хотя франко-германский антагонизм, существовавший до 1914 г., и не был главной причиной мирового конфликта, он наложил на него свой отпечаток. Если бы Франкфуртский мир 1871 г. не помешал долгосрочному примирению, лик Европы мог бы оказаться совсем иным. Наши страны играют сейчас в разных лигах; у них разные козыри, но они, скорее, дополняют друг друга, чем друг другу противостоят.

Недавняя операция по спасению Республики Мали еще раз продемонстрировала, насколько эффективным может быть сочетание военных и дипломатических усилий, которое на этот раз удалось Франции. Спасение, подоспевшее в последний момент, не дает никаких гарантий, но как минимум оставляет шанс на будущее. Эта кампания никогда бы не состоялась, если бы не редко встречающееся сочетание политической маневренности, военного опыта, хорошего знания африканских реалий и дипломатического влияния. Как постоянный член Совета безопасности ООН, Франция сумела мобилизовать международное сообщество через ООН, а также Африканский союз и его региональную организацию, Экономическое сообщество стран Западной Африки (CEDEAO), и при политической, а также финансовой поддержке со стороны Европейского союза и таких крупных государств, как Алжир. Какая еще страна смогла бы и сможет в будущем справиться с такой задачей? Эта военная операция была образцовой. Она демонстрирует, как следует действовать (в рамках норм международного права) и как поступать нельзя.

Сегодня Франция страдает от своего рода коллективной депрессии, но история показывает, что изредка бывают моменты (греки называли их кайрос ), которые судьба дарует тем, кого любит, когда старые нации вспоминают о своей великой миссии. Вместе европейские народы могут вновь стать творцами собственной истории: разве для наших стран (прежде всего для Франции и Германии), если им хватит мудрости, чтобы это понять, есть более вдохновляющая перспектива?

История знает множество примеров наций, которые когда-то были великими, а потом навсегда погрузились в дремоту. Они вышли из истории.

Франция может смириться с тем, что превратилась просто в туристическое направление. Чтобы это превращение оказалось бесповоротным, достаточно, чтобы оно произошло постепенно и почти незаметно. Сохранение status quo к этому и ведет. Однако я инстинктивно не могу смириться с такой перспективой. Конечно, сегодня общество уже почти позабыло о том, как преобразила нашу историю Французская революция, и тем более сколь высокие требования она предъявляет к своим продолжателям. Но я знаю, что есть молодые преподаватели, которые не оставляют свой героический бой и пытаются передать юношеству не только знания, но и требовательность к себе.

Эта жалкая судьба для Франции вовсе не является неизбежностью. Спустя век после того «броска в пропасть» народы Европы и Франция, само воплощение политической нации, еще могут вернуться в историю.

Из столетия в столетие Франция множество раз демонстрировала свою способность к обновлению. Перед лицом стольких победоносных наций она не только вспомнит о том, что совсем недавно тоже была великой, но и сможет создать проект по мерке наступающего века: проект «европейской Европы», о которой еще в начале 1960-х гг., когда условия для нее еще не были созданы, прозорливо заговорил генерал де Голль. Сильная Франция необходима для равновесия – во множестве разных сфер – всего европейского континента. Если она сможет это понять, значит, ей еще есть что взять от судьбы. Я полагаю, что смог это убедительно продемонстрировать. И если Франции суждено вернуться в число народов, которые вершат историю, она должна будет за это вновь поблагодарить Республику. Ведь Франция – это не этнос, не культура или какая-то «идентичность», которая по определению изменчива и нестабильна. Ее фундамент – это политика, т. е. активность граждан, – объединяющий всех проект.