Юлия Латынина - Русский булочник. Очерки либерал-прагматика (сборник)

Знакомый прилетел в Пекин из Индонезии.

— Странная страна, — говорит он про Индонезию. — Когда Сухарто был у власти, он приказал всем школьникам в стране покупать обувь в компании, которая принадлежала его внуку. Теперь Сухарто давно нет, и новый президент только что обязал чиновников покупать обувь у местного производителя, который, по слухам, принадлежит его зятю.

Замолкает и мечтательно произносит:

— Здесь бы за такое расстреляли.

Россию китайцы называют «медленно тонущий корабль».

Говорить о «Китае вообще» не всегда правильно, как не всегда правильно говорить «вообще о Европе». Китайские провинции отличаются друг от друга не меньше, чем сицилийские крестьяне — от финских фермеров. Главное различие проходит между богатым побережьем, где давно начались экономические реформы, где уровень жизни не уступает Европе и где деревни давно уже не деревни, а процветающие части промышленного мегаполиса, — и внутренними районами, где силы партии царствуют безраздельно и где в селах страшно и скученно.

Для большинства стран третьего мира, как и для Англии XIX в., характерна беспорядочная урбанизация — когда сельское население бежит в город и селится там, без работы, в бараках и фавеллах. В Китае без разрешения и без квоты из села не уедешь, и именно поэтому Пекин не похож на ужасающий диккенсовский Лондон. Китайские рабочие все равно работают так же, как в Лондоне в работных домах — но на это право на каторжный труд надо еще получить бумажку.

Избыточного населения в центральных и западных провинциях насчитывается сейчас где-то 150 млн., и, по правде говоря, молодому человеку из села, если он не получил разрешение на выезд и если у него нет денег на университет, ничего не светит. Единственная его надежда — армия, куда очередь и конкурс. Это очень несправедливо, но, возможно, страшный закон человеческого развития заключается в том, что развитие происходит быстро именно тогда, когда в затылок тебе молчаливо дышат те, кто несправедливо — именно совершенно несправедливо — лишен права на образование и богатых родителей.

В Пекине нет зелени, домашних животных и детей. Те, которые есть, избалованы и раскормлены. Старшее поколение пекинцев подтянуто и стройно, у девушек точеные фигурки и походка кинозвезд. Но дети, как и европейцы — сплошь и рядом толсты. Поколение «маленьких императоров», плод политики ограничения рождаемости, дети, которых балуют две бабушки, четыре прабабушки, четыре прадедушки и вся остальная семья.

Советское прошлое лежит на Пекине тяжелым клеймом.

Поймите правильно. Пекин — город богатый и обеспеченный. Это не Манила и не Бомбей, где ты выходишь из такого же, как в Лондоне, «Мариотта» и видишь третий мир с нищими, попрошайками и пр. Это тем более поразительно, что еще 30 лет назад Пекин состоял из площади Тяньанмэнь с портретом Мао, глухого компаунда, где жила компартия, и сахэюаней, где все стучали друг на друга и где на весь квартал убогих домов была одна уборная.

20 лет назад трафик в Пекине был такой: одна полоса для велосипедов, другая — для машин. В прошлом году из-за перенаселенности Пекина машинами была введена квота: 240 тыс. машин в год, и право купить машину разыгрывают в лотерею. Машины по главным улицам едут в шесть рядов, и над светофорами горит схема соседних улиц и пробок: впрочем, китайская пробка, в отличие от московской, всегда едет.

Но советское прошлое лежит на Пекине, как и на Москве, неистребимым клеймом. Казенные здания, унылые коробки новых домов (пускай и с двумя ватерклозетами на квартиру), забитые машинами перекрестки, почти полное отсутствие зелени, скудные городские парки, над которыми торчат непременного традиционного вида воротца с красной загнутой крышей, смотрящейся довольно нелепо в этом царстве перемешанного со стеклобетоном совка. На примере Пекина и Москвы видно, что ничто так не убивает город, как коммунизм.

Вообще Пекин — отвратительное место для столицы, как, впрочем, и Москва. Ленин вернул столицу в Москву из Санкт-Петербурга, потому что Кремль не так легко было взять, как Зимний Дворец.

Черт его знает, почему Мао сделал столицей Пекин, может, тоже из-за глухих стен Запретного Города? Это, в конце концов, столица маньчжурских завоевателей, все равно как в России ставка Батыя. И ни черта исторического в этом Пекине нет. Это вам не европейские города с многочисленными частными особняками и соборами. Пекин при маньчжурах был так — Запретный Город, а вокруг — вселенская срань. При коммунистах стало то же самое плюс смог.

Пекин расположен крайне неудачно, в кольце гор, еще двадцать лет назад это кольцо заполнял смог от бесчисленных угольных печек, которыми отапливались сахэюани, и металлургического комбината в черте города. Теперь на месте сахэюаней встали удобные небоскребы, а меткомбинат вывели из города к Олимпиаде, и весь смог в Пекине — от песка, надуваемого из пустыни, и бесчисленных автомобилей, за двадцать лет сменивших бесчисленные велосипеды.

Разница же между Москвой и Пекином в том, что за пределами 14-миллионного Пекина лежит полуторамиллиардный Китай, многие города которого ни богатством, ни населением не уступают Пекину.

А за пределами сытой и модной Москвы ничего нет. В прошлом году я ехала на машине от Петрозаводска до Москвы и по пути вдоль дороги не видела ни единого дома, в котором физически можно жить. Правду сказать, и небо над всей дорогой было голубое, а ценность голубого неба понимаешь только тогда, когда не видишь его неделю.

Я понимаю китайцев, которые уезжают в Европу просто потому, что небо там голубое, в речках течет вода, а не таблица Менделеева, и еда нормальная, ибо, увы, китайская еда сделана примерно из того же, из чего сделаны китайская вода и китайский воздух. Это большая проблема для нынешнего Китая: отток мозгов в поисках даже не свободы, а просто голубого неба. 65 % купленных в прошлом году в Лондоне домов купили богатые китайцы.

Китайский журналист из числа «новых левых» жалуется мне с напором:

— Чиновники и богачи забрали все наши деньги! Они пируют на банкетах, а мне не на что квартиру купить! Эта несправедливость происходит из-за того, что страна лишена свободы!

— Вы уверены, — осторожно спрашиваю я, — что это ваши деньги чиновники проедают на банкетах? И что если разделить деньги, потраченные на банкеты чиновников, на всех нищих Китая, то каждый из них сможет купить себе квартиру в Пекине?

— Вы знаете, как они управляют страной? — горячится мой собеседник, — они лгут народу! Они затыкают рот СМИ! Они после катастрофы поезда похоронили вагоны вместе с телами. Все это — из-за отсутствия демократии. Раньше ведь квартиру давали всем!