Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

На самом деле это финансирование корпоративных выкупов контрольных пакетов акций в кредит включает процентные платежи и сборы в цены, которые компании должны взимать за свои продукты. Оплата этих финансовых издержек оставляет меньше возможностей для инвестиций или найма большего количества рабочей силы. Аналогичным образом для экономики в целом эффект пузыря на рынке недвижимости с использованием заёмных средств и инфляции цен на активы состоит в том, что процентные платежи и комиссии банкирам и держателям облигаций оставляют меньше средств для расходов на товары и услуги. Финансовые накладные расходы растут, сжимая «реальную» экономику и замедляя новые инвестиции и найм. Богатство, создаваемое ростом цен на активы, подпитываемого долгом, приносящим проценты, соответственно отсасывает доходы труда и промышленности.

Экономика финансовых пузырей против классического промышленного роста

Фондовый рынок — не самая большая часть экономики, где цены завышены банковским кредитом. Недвижимость как крупнейшая категория активов на сегодняшний день является крупнейшим рынком задолженности. Квартальная статистика ФРС показывает, что к 2007-2008 годам около 80 процентов новых банковских кредитов были закладными на недвижимость. Большинство таких кредитов предназначены для покупки уже имеющейся недвижимости, и, как и большинство сделок на фондовом рынке, подобные сделки совершаются с давно выпущенными акциями.

Результат двоякий: цены на активы раздуваются, начиная с недвижимости и заканчивая целыми компаниями, и банки получают проценты, которые они перекладывают на покупателей. Именно это делает экономику финансовых пузырей дорогостоящей. Цены на жильё завышены, что вынуждает ипотечных должников платить больше. Компании занимают, чтобы покупать другие компании, наращивая объём корпоративного долга просто для финансирования изменений прав собственности. И образование финансиализировано, позволяя студентам больше расходовать на обучение, если они обязуются ежемесячно обслуживать свой долг за счёт заработков после окончания учёбы.

Конечные финансовые накладные расходы состоят из требований о правах на реальные средства производства в экономике. Тем не менее, большинство людей считают эти облигации, банковские кредиты и акции, как и требования кредиторов, богатством, а не его противоположностью на дебетовой стороне баланса. Такое двоемыслие, «вывернутое наизнанку», является предварительным условием для того, чтобы средства массовой информации одобряли экономику финансовых пузырей, поддерживая её агрессивное распространение.

Отличительной чертой за последние полвека был рост соотношений долга к капиталу и долга к доходу, от корпоративной сферы и недвижимости до личных бюджетов. Точно так же, как расширение использования заёмных средств привело к росту корпоративных издержек в точке безубыточности, увеличилась и стоимость жизни, поскольку дома и офисные здания стали использовать подорожавший ипотечный кредит. «Создание богатства» за счёт долговых обязательств делает экономику дорогостоящей, что усугубляется переносом налогов на рабочую силу и потребителей вместо налогообложения прироста капитала и «бесплатной» ренты. Такая финансовая и фискальная политика позволила финансовым менеджерам откачивать промышленную прибыль, которая, как ожидалось, должна была финансировать накопление капитала для повышения производительности и уровня жизни.

Финансовый разрыв с индустриальной экономикой

Большая часть капитальных вложений в экономике США и других стран обычно самофинансировалась за счёт нераспределённой прибыли корпораций, а не займов у банков или держателей облигаций. В течение 35-летнего подъёма, длившегося в период восстановления после Второй мировой войны до конца 1980-х годов, «прибыль и общие чистые инвестиции в США тесно следовали друг за другом... составляя вместе около 9 процентов валового внутреннего продукта», отмечалось в недавнем отчёте «Файнэншл таймс». Но эта взаимосвязь между капиталовложениями и корпоративной прибылью «начала рушиться» в эпоху Рейгана и Тэтчер. К 2012 году Счета национального дохода и продукта (NIPA) показывали, что корпоративная прибыль до налогообложения выросла до рекордных более чем 12 процентов ВВП, «в то время как чистые инвестиции составили лишь 4 процента продукта».

Хотя в последние годы корпоративные прибыли резко возросли, они не приводят к новым материальным инвестициям, росту производства или занятости. Объяснение этому разрыву — финансиализация. Около 40 процентов прибыли в настоящее время регистрируется банковским и финансовым сектором, а не промышленностью. В производственном секторе менеджеры увеличивают отчётную прибыль, сокращая базовые расходы, позволяя снижаться физическим инвестициям и заменяя давно работающих квалифицированных сотрудников менее высокооплачиваемыми новичками и в то же время всё больше используя оставшуюся корпоративную прибыль для обратного выкупа акций и более высоких дивидендных выплат.

Такая практика оторвала финансовый менеджмент от инвестиций в новые средства производства. Идея о том, что экономики могут богатеть в основном за счёт дебетовой стороны национального баланса, отражает степень, в которой интересы кредиторов завладели мозгом экономики. Финансовый капитализм основан на экспоненциально растущей задолженности перед кредиторами. А основа промышленного капитализма — это расширение материальных капиталовложений, занятости и рынков. Когда личные и предпринимательские доходы отвлекаются от производства и потребления для оплаты обслуживания долга и/или повышения цен на активы, «реальная» экономика не может расти. И когда накладные расходы по долговому пузырю вырастают в такой степени, что экономика не в состоянии платить больше, а финансовый сектор требует оплаты быстро растущего долга, навязываются меры жёсткой экономии. В Главе 11 описывается эта последовательность пузырей от инфляции цен на активы к долговой дефляции.

Новая финансовая аристократия, новый вид паразитов в образе учредителей, спекулянтов и чисто номинальных директоров... требует... чтобы другие делали сбережения за неё.

Карл Маркс «Капитал», т. III

Сентябрь 2008 года не был типичным пиком делового цикла. В экономике наблюдался избыточный долг и пиковые цены на недвижимость, но процентные ставки падали, и реальная заработная плата оставалась фактически на прежнем уровне в течение трёх десятилетий. Как и потребительские цены. Даже арендная плата за жильё не росла, благодаря тому, что спекулянты отчаянно искали арендаторов, чтобы покрыть текущие расходы на имущество, приобретённое ими в надежде перепродать его с приростом капитала.