Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Долговая дефляция

При этом накладные расходы рантье оставляют потребителям меньше средств на текущее производство. Это приводит к углублению жёсткой экономии, поскольку инфляция цен на активы уступает место долговой дефляции:

Фаза 1

Потребительский спрос = заработная плата + новые заимствования (то есть рост долга)

Погашение растущих долгов, взятых до 2008 года, привело к фазе долговой дефляции в кредитном цикле.

Фаза 2

Спрос = заработная плата за вычетом обслуживания долга.

Инфляция цен на активы превращается в долговую дефляцию, когда выплата амортизации и процентов (не говоря уже о штрафах за просрочку платежа) истощает доход в кругообороте экономических затрат на производство и потребление («Закон Сэя», рассмотренный в Главе 3). Это замедляет рост. В экономике начинается спад, в то время как объём кредитов и долгов растёт по экспоненте. Выплата этого растущего долга оставляет меньше возможностей для расходования средств на товары и услуги, в то время как государственные налоговые поступления и создание новых денег выплачиваются держателям облигаций вместо того, чтобы расходоваться на государственную инфраструктуру, образование, здравоохранение и другие социальные программы.

Термин «долговая дефляция» был введён в 1933 году Ирвингом Фишером для объяснения того, как банкротства, связанные с неспособностью расплатиться с долгами, уничтожают банковские кредиты и покупательную способность и, следовательно, способность экономики инвестировать и нанимать новых работников. Председатель Федеральной резервной системы Бен Бернанке не сумел этого понять. По его мнению, обслуживание долга просто передает покупательную способность от должников к кредиторам, не влияя на общие расходы на текущее производство. Это предполагает, что кредиторы потратят обслуживание долга, которое они получат, на потребление в таком же объёме, сколько потратили бы задолжавшие потребители и работники.

Ни один экономист до 1980-х годов не предвидел, что дефицит государственного бюджета примет форму трансфертных платежей банкам в форме срочной помощи и дешёвого кредита Федеральной резервной системы. Но с 2008 года рост государственного долга и кредитования центральным банком не был предназначен для увеличения занятости или потребительского спроса. Цель состоит в том, чтобы помочь ликвидности Уолл-стрит, а не потребителям. «Вертолёт» председателя ФРС Бена Бернанке сбрасывал деньги только на Уолл-стрит, чтобы банки могли ещё больше кредитовать и без того обременённую долгами экономику. Идея ФРС о «восстановлении» состояла в том, чтобы финансировать новый финансовый пузырь и опять повысить цены на существующую недвижимость, акции и облигации, как если бы это оживляло промышленную экономику вместо того, чтобы просто отягощать её ещё большим долгом.

Отрицание Бернанке того, что растущий уровень долга не снижает общий рыночный спрос на товары и услуги, напоминает аргумент Мальтуса о том, что землевладельцы вернут свои ренты обратно в экономику. Пытаясь освободить финансовый сектор от ответственности за меры жёсткой экономии, Бернанке заявил, что «долговая дефляция представляет собой не более чем перераспределение от одной группы (должников) к другой (кредиторам). Было высказано предположение, что при отсутствии невероятно больших различий в склонностях к предельным расходам между группами, чистое перераспределение не должно иметь существенных макроэкономических последствий». Другими словами, если кредиторы (или магнаты недвижимости) тратят одинаковую долю своего дохода и прироста капитала на потребительские товары и средства производства, также, как и работники со средней заработной платой, долговой дефляции или общего дефицита расходов не будет, а произойдёт просто передача покупательной способности от должников к кредиторам и их собратьям — рантье.

Но в том-то и дело, что «склонность к расходам» действительно различается у «Одного Процента» и «99 процентов», у рантье, с одной стороны, и у потребителей и производителей — с другой. Как подчёркивал Кейнс в своей «Общей теории занятости, процента и денег», более состоятельные люди тратят на потребление меньшую долю своих доходов. И когда сегодняшние финансисты с Уолл-стрит действительно тратят свои многомиллионные зарплаты и премии на себя, это в основном дорогие предметы изобразительного искусства, роскошные квартиры, которые уже построены, яхты и высокая мода, в основном импортные, как отмечалось уже во времена Мальтуса. Но самое главное, сверхбогатые ссужают большую часть своих доходов, втягивая остальную часть экономики в долги перед ними же, любимыми.

Ирвинг Фишер поддержал в 1933 году политику «Нового курса» президента Рузвельта в отношении расходов и полагал, что увеличение денежной массы и создание кредитов сможет покончить с Великой депрессией. «Когда сверхзадолженности... противодействуют инфляционные силы (будь то случайно или сознательно), результирующий „цикл“ будет гораздо более мягким и регулярным». Фишер ожидал, что подавление долговой дефляции с помощью политики «лёгких денег» (низкий ссудный процент) оживит занятость, заработную плату и цены на товары. Но президент Обама и республиканцы стремились сократить дефицит государственного бюджета, а не расходовать больше денег на экономику. Для Бернанке денежная инфляция после 2008 года была ограничена предоставлением банкам дешёвых кредитных средств Федеральной резервной системы.

Он выразил надежду, что банки предоставят кредиты на рынках недвижимости, акций и облигаций для повторного вздутия цен на активы. «Реальная» экономика была оставлена страдать от долговой дефляции. Но ведь большие долговые накладные расходы включают в себя стоимость кредита, что истощает потребление и инвестиционные расходы. И погашение долговых накладных расходов обостряет жёсткую экономию. Это изменяет характер «сбережений», которые теперь означают выплату долгов, а не деньги в банке.

Сбережения за счёт выплаты долга

В преддверии 2008 года норма сбережений в США упала до нуля. Представляется, что эта часто обсуждаемая цифра доказывает, что никаких сбережений не было, как будто вся экономика сделала выбор в пользу расточительства и жизни сегодняшним, а не завтрашним днём.

На самом деле, общих сбережений было столько же, сколько и раньше. Валовые сбережения оставались высокими — около 18 процентов национального дохода. Но рост долга не отставал. Большая часть сбережений была ссужена, чтобы стать новым долгом других людей, а не инвестирована в формирование материального капитала. Покупатели жилья, промышленные компании, потребители, даже местные власти и федеральное правительство настолько глубоко погрязли в долгах, что их заимствования полностью поглотили сбережения, что и привело к нулевой норме чистых сбережений. На самом деле, норма внутренних сбережений в США фактически стала отрицательной: — 2 %. Общая норма сбережений была спасена с отрицательной территории иностранными центральными банками (главным образом Китая, Японии и Германии), которые рециклируют свои экспортные излишки в казначейские облигации США. Этот «приток иностранных сбережений» считается частью нормы сбережений США.