Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Такая торговля дефолтными свопами и связанными с ними деривативами породила иллюзию того, что эту гору безнадёжных ипотечных долгов можно нести без ущерба для кредиторов или инвесторов, просто путём переговоров о взаимозачёте опционов и договоров страхования. Для того чтобы «работать», страховые премии должны были быть достаточно большими, чтобы создать резервы для покрытия триллионов долларов убытков, вызванных чрезмерным кредитованием. Вместо этого, модели риска и рейтинговые агентства говорили: «Никакого риска от „мусорных“ ипотечных кредитов нет». Уолл-стрит отрицал существование пузыря, а «АИГ» делала вид, что страхует от его краха.

Эту шараду сделало реальностью государственное вмешательство. Но, когда Конгресс не пошёл дальше начальных 700 млрд долл. программы TARP, ФРС и министерство финансов разделали «АИГ» как жертвенного агнца, чтобы спасти других финансовых гигантов от потерь — и сохранить иллюзию того, что цены финансовых активов были оправданы и что долги в конце концов могут быть выплачены.

Но спасена была не «АИГ», а иллюзия того, что дерегулированная финансовая система Уолл-стрит могла сделать экономику богаче, а не беднее. Руководящим принципом Тима Гайтнера после его назначения министром финансов стало то, что огромные прибыли и бонусы финансового сектора (и, следовательно, Одного Процента) были необходимым условием более широкого восстановления экономики. В действительности оказалось, что 4 триллиона долларов ФРС в ходе количественного смягчения помогли поддерживать долговое бремя, вновь повышая цены на активы. В сочетании с долговой дефляцией в остальной экономике эта инфляция цен на активы — при сохранении долговой дефляции для 99 процентов — поляризовала распределение богатства и чистого капитала начиная 2008 года.

То, что эта политика была преднамеренной, отражает тот обман и секретность, которые министерство финансов и ФРС пытались поддерживать, чтобы скрыть свои инсайдерские сделки с конфликтом интересов, в то время как администрация Обамы использовала «мусорный» бухучёт, чтобы сделать вид, что «налогоплательщики» выиграли. Вымысел громоздился на домысел, чтобы не допустить признания того, насколько неработоспособной стала финансово манипулируемая экономика.

Ни один из участников или государственных агентств в этом эпизоде не выглядел очень привлекательно. В 2005 году Элиот Спитцер, генеральный прокурор Нью-Йорка, вынудил правление «АИГ» утвердить своим генеральным директором Морриса Гринберга, для создания офшорных объектов и запутанных транзакций перестраховки, чтобы избежать налогов. Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) тогда выдвинула гражданские обвинения. Но коррупционные злоупотребления, которые имели место вслед за наймом Гринберга, оказались намного хуже, чем налоговые уловки и ошибочно указанные доходы. Лондонское подразделение «АИГ» расширило операции с финансовыми деривативами и свопами на дефолт по кредитам (CDS), страхуя «ссуды лжецов», которым заведения с Уолл-стрит фиктивно приписывали высокие оценки, а рейтинговые агентства присваивали безрисковые оценки ААА.

Говоря прямо, «АИГ» и её контрагенты допустили небрежность, доверяя банкам и андеррайтерам Уолл-стрит, рейтинговым агентствам облигаций, наклеивающим метки ААА на мусор, а также Федеральной резервной системе США и другим государственным агентствам или британскому Агентству финансовых услуг для обеспечения честных сделок. И оказывая доверие неолибералу Ларри Саммерсу и Роберту Рубину, «боссу всех боссов» ( capo di tutti capi ) инвестиционного банка, в том, что финансовые рынки являются саморегулирующимися и, следовательно, не нуждаются во «вмешательстве» со стороны правительства, которое просто «повышает стоимость ведения бизнеса». Стоимость этого неуместного доверия обошлась в триллионы долларов. Но динамика этой изощрённой аферы, похоже, никогда не проявится в научных моделях, призванных объяснить, как на самом деле работают экономики в сегодняшнем финансиализированном мире.

Уолл-стрит финансировал пузырь «мусорных» ипотечных кредитов в основном за счёт продажи пакетов безнадёжных кредитов европейским банкам, чьи менеджеры денег (как и их американские коллеги) находились под давлением требований найти самые высокие краткосрочные прибыли. Европейские банки покупали американские ипотечные кредиты и компенсировали риск приобретением свопов на дефолт по кредиту (CDS). «АИГ Лондон» продала около трёх четвертей своих CDS европейским контрагентам. «Торговые партнеры „АИГ“ в данном случае не были невинными жертвами», — осудил их сенатор Кристофер Дж. Додд (демократ, из страхового сектора в штате Коннектикут), председательствовавший на слушаниях в Конгрессе по финансовой помощи. «Они были искушенными инвесторами, которые брали на себя огромные безответственные риски», притворяясь, что защищают себя, выбирая страхование «АИГ» от дефолта и не осмеливаясь спросить, достаточно ли у компании резервов, чтобы покрыть токсичные финансовые отходы, которые она страховала. Регулирующие органы от Великобритании до Америки закрывали на всё это глаза. Так часто происходит, когда банки быстро зарабатывают много денег и захватывают регулирующие органы, используя взносы в политические кампании для влияния на политику или применяя систему «вращающихся дверей», в которой банковские менеджеры «одалживаются» правительственным учреждениям для защиты своих компаний и класса в целом.

Когда наступает кризис, традиционная политика допускает дефолт безнадёжных долгов, представляя судам решать, кто и что был должен. «АИГ», вероятно, обанкротилась бы, и её страховые выплаты по дефолту были бы сокращены до её способности платить обманутым пенсионным фондам, немецким земельным банкам и другим инвесторам в «мусорные» ипотеки, купленные ими у Уолл-стрит. Или, возможно, «АИГ» выдержала бы шторм и увидела, что цены её деривативов восстановились (как это и произошло позже), хотя бы сохранив свою наличность за счёт обвинения «Голдман Сакс» во введении в заблуждение.

Вместо того, чтобы позволить реализоваться этому сценарию, министерство финансов бросилось «сохранять приличия», заставляя действительность соответствовать корыстной «мусорной» модели (mark-to-model) бухгалтерского учёта Уолл-стрит (в стиле «Энрон»). Министерство вмешалось, чтобы заплатить всем участникам, как будто их финансовые требования были честными и выполнимыми. Предполагалось, что оживление «пузыря» позволит экономике восстановиться, если заимствовать ещё больше, чтобы продолжать обслуживание растущего долга.

Эта история просачивалась в прессу постепенно, и наиболее грязные детали были раскрыты на суде в 2014 году, где Гринберг и его компания, «Старр Интернешнл», предъявили иск правительству США. Прежний министр финансов Полсон и различные чиновники из Федеральной резервной системы под присягой показали, почему они чувствовали необходимым найти главный источник денег для спасения Уолл-стрит сверх того, что политические деятели согласились выделить. Финансирования по программе TARP оказалось недостаточно для выплат, без побуждения к политическому возмущению. Поэтому «АИГ» пришлось выпотрошить, чтобы выручить банкиров, введя внешнее управление и быстро выделив ей 85 млрд долл. (позже увеличенных до 182 млрд долл.) для спасения настоящих выгодополучателей — «Голдман Сакс» и других больших инвестиционных банков.