Майкл Хадсон - Убийство Хозяина: Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Сегодня банки обязывают ипотечных заёмщиков и других должников страховать свою жизнь и имущество, заложенное в качестве обеспечения под то, что они должны. Страховые компании инвестируют свои резервы и управляемые ими средства в финансовый сектор и недвижимость. Именно для того, чтобы создать более тесную синергию по этим направлениям сектора FIRE — эвфемизма для возможности самостоятельного ведения бизнеса — «Ситикорп» объединилась с «Трэвелерс Иншуранс» в 1998 году, что подтолкнуло её к кампании по отмене запрета на такую вертикальную интеграцию по закону Гласса-Стиголла.

Данный закон был отменён в 1999 году, после чего 21 декабря 2000 года был принят закон о модернизации товарных фьючерсов, дерегулирующий спекуляцию финансовыми деривативами. Эта «модернизация», одна из последних мер администрации Клинтона, превратила крупные финансы в спекуляцию. Ларри Саммерс, Тим Гайтнер и Алан Гринспен считали, что секретность — полная противоположность регулированию — необходима для беспрепятственного функционирования «свободных рынков». Но без регулируемого открытого рынка невозможно узнать, сколько стоят деривативы или насколько велик риск, который они могут представлять для банков, принадлежащих к конгломератам, спекулирующим деривативами.

Это стало ясно к сентябрю 2008 года, когда менеджеры денег «побежали к выходу», а финансовые рынки замерли, признав широкое распространение мошенничества, которое привело к дисбалансу между тем, что задолжали ипотечные должники, что страховые компании гарантировали банкам и спекулянтам, и платёжеспособностью экономики. Никто не мог знать, будут ли погашены банкам суточные ссуды. Это был неизбежный результат того, что регуляторы решили не регулировать и рынки использовали фиктивные модели, «свободные» от надёжного надзора.

Страховые компании создали рынок рискового арбитража по аналогии с теми, которые они создали для страхования имущества и убытков от несчастных случаев. Но в течение десятилетия массовый выброс облигаций, обеспеченных долговыми обязательствами (CDO) и свопами на дефолт по кредиту (CDS), погрузил инвестиционные банки Уолл-стрит и «АИГ» в паутину кривых распределения вероятностей по модели Блэка-Шоулза. Таким образом, страхуя эти токсичные финансовые отходы, лондонский офис «финансовых продуктов» не выпускал продукты в классическом смысле товаров, производимых трудом. Это был случай, когда инноваторы сочетали «творческое разрушение» Йозефа Шумпетера с гонкой падения на дно. Была уничтожена сама идея государственного регулирования наряду с верховенством права в прежнем понимании. Наряду с крупными финансами в целом страховой сектор стал дополнением к азартным играм в капиталистическом казино, рассчитывая стандартные коэффициенты отклонения для изменения процентных ставок, цен на акции и других финансовых переменных. В частности, FS подразделение «АИГ» (AIGFS) занималось компьютерным моделированием и спекуляциями, которые имели мало общего с промышленными и другими капиталовложениями, но, скорее, — с долговыми пирамидами в своей гонке к банкротству.

Лондонский офис «финансовых продуктов» «АИГ» взимал нереально низкие сборы при страховании от риска невыплаты по «мусорным» ипотечным кредитам. Это занижение цен привлекло бизнес, для которого страховые премии означали повышенные бонусы менеджеров. «АИГ» прогнозировала этот поток доходов от CDO как «прибыль», без учёта выплат десятков миллиардов долларов в ближайшее время. Инвестиционные банки, которые выдавали или упаковывали «мусорные» ипотеки, утверждали, что риска нет, потому что они покупали страховку от дефолта. Такая торговля опционами позволяла всем игрокам получать краткосрочную прибыль, пока финансовое болеро резко не оборвалось.

Иллюзия того, что страхование может справиться с системным коллапсом

Выплата всех этих ставок потребовала бы сотен миллиардов долларов, которые должны были храниться в резерве, достаточно близком к размеру катастрофы. Масштабы дефолта оказались намного больше того, что лондонский офис «АИГ» хранил в качестве резервов. Ни контрагенты, ни агентства по рейтингу облигаций не осмеливались спросить, сколько «АИГ» откладывала, чтобы поддержать свои страховые полисы на дефолт. Судья Джед Ракофф назвал это «умышленным невежеством» и сравнил с преступной халатностью. Если юридически такое упущение и не было равносильно мошенничеству, то это был преднамеренно безрассудный краткосрочный подход, очевидно, предназначенный для того, чтобы позволить всем сторонам под благовидным предлогом дезавуировать действия подчинённых, когда произойдёт крах.

Оптимистическая иллюзия — служанка безответственной жадности. Непризнанные потенциальные потери означают более высокие вознаграждения для менеджеров, пока бизнес, наконец, не лопается. Бывший банковский регулятор Билл Блэк цитировал Джейми Даймонда из «Джи Пи Морган Чейз», чтобы объяснить стратегию, которая привела менеджеров отделения финансовых продуктов «АИГ» к привлечению достаточного объёма бизнеса для выплат себе высоких зарплат и бонусов: «Низкокачественные доходы легко получить, особенно в финансовых услугах. Плохо обеспеченные кредиты представляют собой доходы сегодня и убытки завтра».

«Системную важность» «АИГ» придавала степень, в которой её лондонские операции были переплетены с азартными ставками Уолл-стрит на «мусорные» ипотечные кредиты. Федеральная резервная система и министерство финансов утверждали, что экономический кризис неизбежен, если компания «АИГ» не получит достаточную финансовую помощь, чтобы заплатить «Голдман Сакс» и другим банкам 100 центов на доллар за финансовое оружие массового уничтожения, которое они установили в лондонском филиале компании. Полсон даже сказанул, что безработица могла бы вырасти до 25 процентов, если бы «АИГ» не была спасена. Альтернативой было «банкротство», утверждал он, которое «подломило бы нашу финансовую систему и привело к экономическому хаосу».

Казино Уолл-стрит («финансовая система») получает прибыль от иллюзии, что дефолты могут быть каким-то образом покрыты страхованием частного сектора. Это как если бы каждый мог купить опционы, чтобы избежать системного риска в результате чрезмерного кредитования. Такая иллюзия помогла Уолл-стрит закрыть глаза на надвигающееся бедствие, которое обошлось в гораздо большую сумму, чем когда-либо могли бы оплатить резервы любой страховой компании. Уолл-стрит, лондонский Сити и другие финансовые центры просто делали вид, что страхуются от не подлежащего страхованию.

Реальность же такова, что страхование общих долговых накладных расходов любой экономики невозможно в принципе, так как в конечном итоге эти долги невозможно выплатить. Сверхъестественно верить, что деньги можно давать в долг под проценты, когда долги растут по экспоненте без предела. Магия сложных процентов со временем приводит к долговой дефляции. Страховое обязательство «вернуть все потери» ( make losers whole ) становится неограниченным, выходя далеко за рамки возможностей дефолтных свопов или другого финансового страхования покрывать убытки, возникшие из-за дерегулирования и финансового мошенничества. Любая схема защиты от дефолта по долгам обречена на недостаточное страхование в отсутствие регулирующих органов по предотвращению мошенничества.