Борис Капустин - Рассуждения о «конце революции»

Так какая же революция объявляется «тезисом о конце революции» невозможной? Сдержанность и даже некая двусмысленность заявлений правых на сей счет вызваны пониманием того, что они, или более просвещенная и решительная их часть, – сами революционеры, участвующие в капиталистической перманентной революции, а ныне— в условиях кардинальной неолиберализации капитализма— радикальные революционеры. Как сказал Рональд Рейган, подводя итоги двум срокам своего президентства, «все мы были революционерами, и эта революция была успешной» [55] Цит. по: Panitch, Leo. «Capitalism, Socialism and Revolution: The Contemporary Meaning of Revolution in the West», in Ralph Miliband, Leo Panitch, John Saville (eds.). Socialist Register 1989 . London: Merlin Press, 1989, р. 2. . Невозможной, уходящей в историю и т. п. должна быть объявлена только та, другая революция, которая осуществляется как опыт «причинности через свободу». Объявление ее невозможной, производство по-настоящему эффективной прививки против нее есть внесение своей лепты в закатывание в бетон берегов «правильной» капиталистической революции, чтобы никакой очередной кризисный разлив ее не обернулся бы нарушениями «обычного исторического порядка» развития (см. прим. 21 выше). Удивительно мирная обстановка, сохранявшаяся в подавляющем большинстве стран, пораженных чудовищным кризисом 2008 года, свидетельствует о том, что в бетонировании берегов капиталистической перманентной революции удалось продвинуться весьма значительно.

Отношение же левых к «концу революции» глубоко шизофренично. С одной стороны, именно они дали, пожалуй, самые яркие образцы глубокого анализа нынешней неолиберальной революции именно как революции (понимая под ней радикальную трансформацию ключевых общественных институтов, господствующих идеологий и «систем ценностей», смену элит у кормила власти, отражающую изменения в ее «классовой опоре») [56] См.: Duménil, Gérard and Dominique Lévy. Capital Resurgent: Roots of the Neoliberal Revolution . Cambridge, MA: Harvard University Press, 2004; Hall, Stuart. «The Neo-Liberal Revolution», Culture Studies , 2011, Vol. 25, No. 6, p. 705–728; Brown, Wendy. Undoing the Demos: Neoliberalism’s Stealth Revolution . New York: Zone Books, 2015; Харви, Дэвид. Краткая история неолиберализма . Москва: Поколение, 2007; Штрик, Вольфганг. Купленное время. Отсроченный кризис демократического капитализма . Москва: Издательский дом Высшей школы экономики, 2019 и др. . Но, с другой стороны, это— настолько «неправильная» революция (в смысле лишенности какого-либо освободительного содержания, которое должно быть у «настоящих» революций), что она может служить лишь дополнительным доказательством поломки «политической онтологии» революции и, следовательно, подтверждением «тезиса о конце революции».

Получается полное переворачивание ситуации по сравнению с тем, какой она была еще несколько десятилетий назад. В свое время Уолтер Липпман призывал правых вырвать революцию из рук левых, представить их в качестве «контрреволюционеров», противостоящих единственно «правильной» (и благодетельной) революции, которой является всемирное капиталистическое преобразование человечества [57] См.: Lippmann, Walter. An Inquiry into the Principles of the Good Society . Boston: Little, Brown and Co, 1938, p. 169. . Сегодня левые, уже расставшись с революцией и не пытаясь вырвать ее из рук правых, стремятся лишь дискредитировать то, чем столь ловко оперируют их оппоненты. Пожалуй, кратчайший путь к этому – настаивать на катастрофическом характере капиталистической перманентной революции, с которой уже ничего сделать нельзя (она и есть воскресший в «гиперсовременности» античный фатум): «…Единственной стратегией сейчас является стратегия катастрофическая. Поезд гиперкапитализма уже не может быть остановлен, он мчится все быстрее и быстрее… Единственная стратегия, таким образом, основывается на ожидании того, что поезд в какой-то момент потерпит крушение и что траектория капитализма приведет к подрыву его собственной внутренней динамики» [58] Берарди, Франко «Бифо». «Проблематизируя акселерационизм с точки зрения тела», Логос , 2018, № 2, с. 123. .

Как бы ни интерпретировался «конец революции» левыми и правыми, остается важный вопрос: каков онтологический статус той революции, которая полагается «кончившейся»? Революция явно продолжает существовать в качестве фигуры академического дискурса, подтверждением чему служат сотни посвященных ей публикаций. Она присутствует в качестве «ценности» на уровне общественного сознания, что доказывается ее беззастенчивой эксплуатацией мастерами рекламы и пиара. Она функционирует в качестве инструмента политической риторики и, вероятно, даже стратегического мышления, во всяком случае у правых, о чем Стив Хилтон не устает напоминать нам каждое воскресенье в своей программе The Next Revolution на канале Fox News. Революция, похоже, остается тем, что Райнхарт Козеллек и его коллеги называют «основным историческим понятием», которое является «незаменимым» не только для нашего осмысления опыта Современности, но и для участия в нем [59] См.: Бульст, Найтхард, Райнхарт Козеллек, Кристиан Майер, Йорг Фишер. «Революция, бунт, смута, гражданская война», в: Словарь основных исторических понятий. Избранные статьи . Т. 1. Москва: Новое литературное обозрение, 2014. . А еще революция может существовать в качестве пространственно-временнóй «площадки», на которой сталкиваются и вступают во взаимодействие явления разного рода, революционные, контрреволюционные и нереволюционные, материальные и духовные, политические и аполитичные, возвышенные и низменные, и их взаимодействие – на некотором этапе его развития, а нередко и задним числом (как в случае с той же Английской революцией XVII века, которая была опознана в качестве таковой и потому стала «революцией» полтора столетия спустя после своего свершения) – оказывается организовано в то, что мы обычно называем «революция».

Самое интересное – это то, что все эти (и иные) онтологические статусы революции, являющиеся логически взаимоисключающими, прекрасно уживаются в контексте того, что Пьер Бурдье называл «практической логикой» – в ее отличии от «логической логики» [60] См.: Bourdieu, Pierre. Practical Reason: On the Te h ory of Action . Stanford, CA: Stanford University Press, 1998, р. 82. . Более того, революция, как мы ее знаем, совершенно невозможна без такого сцепления ее разных онтологических статусов, т. е. она невозможна, к примеру, как «чистое» политическое действие – не только в том смысле, что никакой революции не бывает без контрреволюции и аполитичности, но и в том, что революции не бывает без академического, публицистического и просто «уличного» мышления о ней, без превращения ее в «ценность» и без торговли этой «ценностью» всяческими проходимцами.

Остается удивляться, почему такой онтологический анализ, успешно примененный к ряду других понятий политической философии и социальной теории [61] См., к примеру, как в этом ключе с понятием «гражданское общество» работают Джон и Джин Комарофф. См.: Comaroff, John L. and Jean. «Introduction», in John L. and Jean Comaroff (eds). Civil Society and the Political Imagination in Africa: Critical Perspectives . Chicago: University of Chicago Press, 1999, р. 3 и далее. , никогда не практиковался (насколько мне известно) в отношении «революции». Впрочем, тот «тезис о конце революции», к непосредственному рассмотрению которого мы сейчас переходим, и не допускает такого анализа – как по идеологическим причинам, так и вследствие того, что Х.-Г. Гадамер называл «предпониманием» [62] См.: Гадамер, Ханс-Георг. Истина и метод. Основы философской герменевтики . Москва: Прогресс, 1988, с. 323. (в данном случае – явления революции), заданным травматическим опытом левых последней трети ХХ века, о чем мы говорили выше. Поэтому, разбирая аргументационную структуру «тезиса о конце революции», мы не будем заниматься критикой предполагаемого этим тезисом определения революции, заняться которой вообще-то требует онтологический анализ революции. Вместо этого мы возьмем за данность то, что многие современные теоретики революции считают ее «стандартным» определением [63] См.: Goldstone, Jack A. «Toward a Fourth Generation of Revolutionary Theory», Annual Review of Political Science . 2001, Vol. 4, р. 140. , а именно – то, которое в своей классической книге о революциях предлагает Теда Скочпол: «Социальные революции – это быстрые, фундаментальные трансформации государственных и классовых структур общества; они сопровождаются и отчасти осуществляются низовыми восстаниями на классовой основе» [64] Скочпол, Теда. Государства и социальные революции . Москва: Издательство Института Гайдара, 2017, с. 25. .