Александр Замятин - За демократию: местная политика против деполитизации

Переходя от общих слов к конкретному примеру, могу заметить по своему опыту, что люди часто не имеют ни малейшего представления о своих правах на жилищное самоуправление и относятся к этому вопросу крайне отстранённо и инфантильно, пока перед ними не встанет насущный вопрос, скажем, о капитальном ремонте жилого дома. Мне много раз доводилось наблюдать, как при должной организации процесса вчерашние аполитичные «постояльцы» дома становятся участниками большого соседского предприятия по совместному контролю за ремонтом и начинают говорить о таких общественно-политических материях, которыми раньше демонстративно пренебрегали. Аппетит приходит во время еды.

На этом примере можно видеть, что, во-первых, реполитизация в принципе возможна, и, во-вторых, мы можем ей способствовать. Любая общественно-политическая кампания может стать эффективным опытом участия, если она захватывает новую аудиторию и индоктринирует тех, кто раньше был аполитичен. Нам нужно пользоваться всеми историческими возможностями для возвращения процесса принятия решений в руки тех, кого они в конечном счёте затрагивают. Такие возможности редки, но выпадают чаще, чем нам кажется. Однако всё сказанное предполагает определённый подход к политике, который сегодня разделяется далеко не всеми в оппозиции.

ДВА ПОДХОДА К ПОЛИТИКЕ

Наиболее распространённый на сегодня подход к независимой политике можно обозначить как наивно меритократический . Исповедующие его люди сфокусированы на некомпетентных и вороватых чиновниках всех уровней, от муниципалитетов до Кремля, которые заняты своим личным обогащением и портят жизнь остальной стране. Внутри этого подхода есть разные версии того, как мы к этому пришли, но все они объединены общим пониманием роли независимого политика как носителя прогресса и цивилизатора: он должен вытеснить всю ту порочность, иррациональность и старомодность, которую принесли с собой на управленческие высоты эти варвары и коррупционеры. Сама политика в этом подходе представляется полем битвы между вцепившимися в свои кресла недостойными людьми у власти и их антагонистами в оппозиции, которые, соответственно, олицетворяют порядочность, здравый смысл и современность.

Речь идёт именно о практическом подходе, а не о теории или идеологии. Его основная формула – «мы хотим, чтобы в политике было как можно больше адекватных людей» – сообщает нам, что в мире существует небольшое количество «адекватных» людей, а смысл и предназначение независимой политики заключается в увеличении их удельной доли во власти. При этом, конечно, невозможно определить, что именно означает их «адекватность» и какой социально-политический порядок они должны реализовать – с этими вопросами открывается область идеологических разногласий, которая купируется сторонниками наивной меритократии до лучших времён. Единственным критерием «адекватного» политика могла бы быть электоральная поддержка – он победил на честных выборах, а значит, удовлетворяет избирателей, но и это не срабатывает, потому что у плохих политиков из противоположного лагеря тоже могут быть настоящие избиратели. С точки зрения наивной меритократии, для движения в направлении «власти адекватных людей» на практике достаточно понимать, чем замшелый хапуга отличается от честного человека, вне зависимости от того, голосуют за него или нет.

Пожалуй, самым показательным примером подхода наивной меритократии является набирающий обороты политический урбанизм 11 11 Главным игроком здесь является фонд «Городские проекты Ильи Варламова и Максима Каца». . Его ставка заключается в том, чтобы продвигать современные урбанистические концепции путём внедрения во власть просвещённых урбанистов с передовыми идеями и знаниями и вытеснять тех ретроградов, которые управляют этой сферой сейчас и допускают градостроительные ошибки. Политические урбанисты уже не настолько простодушны, чтобы пытаться изменить систему изнутри и идти работать при власти. Их стратегия заключается в том, чтобы формировать запрос на удобные города и завоёвывать под него самостоятельное политическое представительство. Так, в 2017 году в Москве появились десятки муниципальных депутатов, которые видят свою роль в том, чтобы добиваться качественного благоустройства дворов и прочих общественных пространств хотя бы на самом низовом уровне. Их пафос – обладание знаниями о том, как «делать хорошо и правильно». Урбанистика, говорят они, это специальная область знания, поэтому вопросы обустройства наших городов нужно передать в руки профессионалов, подобно тому как лечение мы доверяем лишь дипломированным докторам. Если же взгляды местных жителей не соответствуют представлениям такого депутата-урбаниста о хорошем дворе, то он должен их просветить или проигнорировать.

В приведённом описании наивной меритократии есть одно гигантское белое пятно – общество. Какая роль в ней отводится тем, кто сегодня находится за пределами власти, оппозиции и круга продвинутых активистов? Существенной, но неявной особенностью этого подхода является то, что все остальные люди для него либо не существуют, либо, хуже того, становятся препятствием. Народ в нём вообще не является действующим лицом, заслуживающим внимания, потому что его не видно на выборах и митингах. Их интересует только та его заведомо малая часть, которая в состоянии оценить по достоинству прогрессивную роль независимого политика. Все остальные рассматриваются скорее как балласт, на который опирается действующая власть.

Наивная меритократия, конечно, выступает за свободные выборы, но с предостерегающими оговорками о неготовности народа к демократии и нежелании масс брать на себя ответственность. Поэтому в электоральной системе она видит скорее возможность отбирать лучших и передавать им право на подавление остальных во имя внедрения своих программ, нежели механизм народного самоуправления. В политологии такой подход обычно называют авторитарной модернизацией, хотя сами сторонники наивной меритократии часто не соглашаются с таким определением, потому что находятся в оппозиции к авторитарному режиму и вынуждены хотя бы на словах выдавать себя за антиавторитарное движение.

Крайнее проявление этой элитистской установки мы находим в оппозиционной интеллигентской среде, оторванной от какого-либо практического взаимодействия с деполитизированным большинством. В понимании этой среды политическое действие состоит в том, чтобы найти единственно верную надполитическую этику и передать власть самым нравственным людям. Их главное требование к политикам – не врать. Происходит оно из того же деполитизирующего восприятия политики как грязного дела, интриганства и лицемерия. На вопрос о причинах деградации нашей политической культуры условный «поэт Дмитрий Быков» укажет вам на «подлецов» и «сволочей», а условный «публицист Александр Архангельский» процитирует Гребенщикова, посетовав на утрату людей «с капитаном внутри». Такой моральный лидер непременно будет сознательным пацифистом и гуманистом. И чем больше таких людей, чем шире их влияние – рассуждаем в духе наивной меритократии, – тем больше у нас шансов на этический консенсус, который якобы и есть то благо, что превыше политики.