Александр Черенов - Катынь: СС+НКВД – шляхта

Сталин озвучивал вопрос параллельно с прикуриванием трубки. Глаза его при этом иронически поблёскивали из-под бровей. Уже немножко «потёршись» в переговорах и освоившись с манерами советского лидера – насколько это возможно вообще, Риббентроп прибавил в улыбке.

– Мы ведь собрались для того, чтобы быть откровенными друг с другом, господин Сталин?

– Разумеется, господин Риббентроп.

Сталин «раскочегарил» трубку и с удовольствием затянулся ароматным содержимым «Герцеговины Флор». Но и дым смог лишь слегка приглушить озорной блеск его глаз.

– Тогда я буду предельно откровенен, господин Сталин, – ещё шире растянул губы Риббентроп. – Германия желала бы большей ясности в вопросе будущего Польши. В рамках протокола, конечно.

Сталин переглянулся с Молотовым.

– Н-например? – включился глава правительства и нарком иностранных дел.

Рейхсминистр жеманно повёл плечами.

– Ну, например, мы могли бы вспомнить о том, что Польша уже неоднократно прекращала своё существование, как государство. Взять хотя бы третий раздел, если я не ошибаюсь, тысяча семьсот девяносто пятого года.

«Взятию хотя бы» Риббентроп был обязан фон Шуленбургу, который почти вдогонку просветил рейхсминистра на тот случай, если вдруг понадобятся исторические параллели. И, кажется, такой момент действительно настал: Сталин задумался. Хотя, может, задумался он исключительно в дипломатических целях. Ну, для того, чтобы «сделать приятное» рейхсминистру. Вновь переглянувшись с Молотовым, Сталин едва уловимо покривил щекой в усмешке.

– Насколько я понимаю, решение судьбы Польши «не входит в компетенцию» настоящего протокола. Нас, русских, интересуют только исконно украинские и белорусские земли, отторгнутые Польшей от Советской России в двадцатом году.

Риббентроп ожидаемо скис лицом, потом не менее ожидаемо закусил губу – и забегал пальцами по столешнице.

– Но мы не можем оставить этот вопрос открытым!.. Я хотел сказать: мы должны хоть каким-то образом отразить наше отношение к нему именно в данном протоколе!

Рейхсминистр горячился и, с точки зрения профессионального дипломата, «безбожно косноязычил». Но ни Шуленбург, ни Хильгер, ни Гаусс и не собирались «взыскивать» с шефа: рейхсминистр был прав в своей настырности. «Застолбить участок» – в виде права на возвращение к вопросу – следовало немедленно. Потому что всё, что «могло случиться», должно было случиться – и в самые ближайшие дни. Да и «с другого фланга» рейхсминистр был прав: Германия же «уступила» СССР Бессарабию!

А в политике нет места бескорыстию: каждый подарок обязывает! Должна же Москва понять, что ответный жест – за ней!

– Хорошо.

Полусогнутая рука Сталина с зажатой в ней дымящейся трубкой выполнила характерный маневр в воздухе.

– Тогда давайте запишем так – как продолжение второго пункта дополнительного протокола.

Сталин на мгновение задумался – и начал диктовать. Молотов и оба переводчика в две руки застрочили по бумаге.

– «Вопрос о том, каковы будут границы независимого Польского государства, может быть окончательно выяснен только в качестве дальнейшего развития политической ситуации». Как Вам такое дополнение, господин Риббентроп?

«Самостоятельный в суждениях» рейхсминистр немедленно подался головой в сторону Гаусса, и секунд двадцать внимал торопливому шёпоту правового советника. Наконец, голова его вернулась в исходное состояние, а глаза – на лицо Сталина.

– Немецкая сторона готова принять это дополнение… за основу.

– За основу?

Сталин и его трубка на мгновение разошлись друг с другом.

– Да, господин Сталин. Потому что – с небольшим уточнением.

– Весь внимание, – миролюбиво пыхнул трубкой Сталин.

Риббентроп нырнул глазами в шпаргалку, торопливо подсунутую ему Гауссом.

– Текст – примерно такой, господин Сталин… Значит, так: «Вопрос, является ли для обеих сторон желательным сохранение независимого Польского государства, и каковы будут границы этого государства…»… Ну, а дальше – Ваш текст, господин Сталин.

Глаза Риббентропа застыли на лице Сталина в напряжённом ожидании «приговора». Сталин медленно вынул трубку изо рта.

– Значит, говорите: «небольшое дополнение»…

Сталин хмыкнул, и покачал головой. Основания и для того, и для другого имелись: «небольшое дополнение» в корне меняло предложение Сталина. Ведь, если в предложении советского вождя сохранение Польши, как независимого государства, подразумевалось во всяком случае, то в предложении Риббентропа будущее Польши оставлялось на усмотрение «Высоких Договаривающихся Сторон».

Конечно, можно было отклонить «небольшое дополнение». Можно – но нужно ли? Нужно ли было это делать, если судьба Варшавы, похоже, уже была решена – и принципиальная точка зрения Москвы принципиально ничего не меняла. В условиях такого выбора, к тому же отягощённого цейтнотом, приходилось думать о собственных интересах. Да и сама Польша в своё время изрядно поспособствовала торжеству приоритета «собственной рубахи», раз за разом отклоняя советские предложения о военной помощи. Не следовало забывать и о Бессарабии: Германия де-факто обязывалась надавить на Бухарест с тем, чтобы «мамалыжники» не кочевряжились, и «по-тихому» вернули России то, что оттяпали у неё двадцать лет назад.

– Принимается.

Сталин повторно рассёк воздух широко уже известным – в узких кругах – жестом с участием руки и трубки.

– Но тоже – с небольшой редакцией.

Риббентроп напрягся: он уже на личном опыте постиг то, что небольших редакций у Сталина не бывает.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.