Знание-сила, 2008 № 11 (977)

Итак, развитие нашего общества натолкнулось на определенные препятствия. С точки зрения официальной науки эти препятствия неожиданны, их никто никогда не предсказывал. С точки зрения здравой логики — они закономерны и, более того, должны были возникнуть намного раньше, если бы не тот самый энтузиазм. Процесс его таяния и замены всеобщим скептицизмом занял десятилетия, но сейчас он, в сущности, завершился. Большинство людей клянут свою жизнь, недовольны условиями труда, бюрократизмом, косностью общества, коррупцией государственного аппарата, развитием теневой экономики, высокими темпами инфляции, низким качеством советской продукции, продовольственными трудностями, резкой вертикальной дифференциацией общества. Экономисты и социологи должны поставить диагноз болезни и предложить пути лечения. Первый шаг к этому — детальное обследование «больного» с особым вниманием к дисфункциям организма, к наиболее пораженным участкам. Казалось бы, ясно. Однако от нас требуют рецепты спасения без соприкосновения с больным и уж, во всяком случае, без осмотра пораженных мест организма. Формула Ващенко — «Никакой критики, только конструктивные предложения!» Иными словами, нам предлагается давать заключения вроде такого: «Все органы больного функционируют исправно, рекомендуется срочное удаление желчного пузыря».

Увы, это не смешно, а грустно. Как можно работать в таких условиях? Ведь мой доклад, в сущности, был лишь попыткой постановки диагноза. Это доклад-гипотеза, а не итог исследования. И все же он испугал и «возмутил» партийное руководство. А если бы он подводил итоги пяти лет исследования? Все результаты работы — в корзину? У человека рак языка, а он отталкивает руку врача, как только она приближается к его рту. Можно ли в таких условиях лечить? И главное, хочет ли больной выздороветь? Если же он только морочит врачу голову, то не должен ли тот подыскать работу, имеющую больший смысл? Вот дилемма, перед которой я нахожусь.

Будучи одним из всего 11 академиков-экономистов и получая от государства высокую зарплату, я считаю себя персонально ответственной перед народом за состояние экономики и общества. Закрыть глаза на кризисную ситуацию в экономике и приняться за изучение какой-то периферийной проблемы? Гражданская совесть не позволяет, да и те, «наверху», требуют ответа отнюдь не на частные вопросы. Они хотят понять с нашей помощью, что происходит с обществом и как дальше им можно и нужно управлять? Между тем попытка разработки центральных социально-экономических проблем наталкивается на грубый окрик еще на уровне замысла. А ведь я не одна. Мне опасность грозит как раз меньше всех — из Академии наук не выгоняют. А молодежь? Ей нужны научные степени, звания, должности. Имею ли я право вести ее в направлении, где легко заблудиться, а то и пропасть?

Какие же варианты жизненной стратегии остаются в такой ситуации?

1) Отказаться от исследования социального механизма развития экономики де-юре или де-факто (в последнем случае сознательно сделать исследование беззубым) и сосредоточиться на более «проходных» вопросах. 2) Продолжить изучение СМРЭ, но в замаскированном виде и осторожно, соблюдая принцип «не высовывайся!» Разделить легальную и «подпольную» части исследования. Первую докладывать на конференциях и печатать, вторую — хранить главным образом для себя, а в случае необходимости выдавать «наверх» с каким-нибудь грифом. Вот, пожалуй, и весь выбор.

Правда, есть еще возможность: придумать абстрактно-теоретическую тему, требующую работы не с эмпирическими данными, а с теоретическими абстракциями, как советует сестра Майя. Но она работает в другой науке, в нашей же области анализ теоретически абстракций находится под еще большим идеологическим контролем, чем эмпирические исследования. Въехать в область «охраняемых законом» понятий и категорий можно только на «троянском коне» эмпирии. Вот, мол, что имеет место в жизни, и вот с помощью каких категорий эти явления можно объяснить. Как правило, чистые теоретики «не опускаются» до того, чтобы оспаривать общенаучные выводы из эмпирических исследований. И в этой области еще можно дышать. Наверное, следует все-таки продолжать начатое исследование с несколько большим креном в теорию и меньшей интенцией изменить что-то в существующей практике. Ну, посмотрим, жизнь сама покажет, как быть».

Окончание следует.

50 лет назад, 3 ноября 1958 года, в Париже был торжественно открыт дворцовый корпус ЮНЕСКО (написание кириллицей UNESCO — аббревиатуры английского названия United Nations Educational Scienific and Cultural Organization, означающего «Организация Объединенных Наций по вопросам Образования, Науки и Культуры»), возведенного на левом берегу Сены, на площади Фонтенуа, по интернациональному проекту знаменититых архитекторов — американца Марселя Лайоша Брейера, итальянца Пьера Луиджи Нерви и француза Бернара Зерфюсса, замысел которых был одобрен международной комиссией. Комплекс ЮНЕСКО получил мировое признание как яркий и необычайно органичный образец синтеза архитектуры и искусства середины XX столетия, его сугубо конструктивный облик обогащен росписями Пабло Пикассо и Хана Миро, фреской Руфино Тамайо, барельефом Жана Арпа, скульптурами Александра Кольдера и Генри Мура.

25 лет назад, 10 ноября 1983 года, появился первый компьютерный вирус, точнее, его прототип. Студент из Университета Южной Калифорнии (США) Фред Коэн составил программу, демонстрировавшую возможность заражения компьютера. Скорость размножения вируса внутри компьютера VAX составила от 5 минут до часа. На следующий год Коэн написал работу, в которой предвосхитил не только опасности распространения вирусов по компьютерным сетям, но и возможности создания антивирусных программ. Первый не лабораторный вирус (еще способный заражать лишь дискеты) появился только в 1986 году, он назывался Brain (т.е. «Мозг») и имел пакистанское происхождение. Первая антивирусная программа была написана в 1988 году.

35 лет назад, 11 ноября 1973 года, после достигнутого к 25 октября под давлением СССР и США прекращения огня на сирийско-израильском и египетско-израильском фронтах, было подписано израильско-египетское перемирие, положившее конец войне», начавшейся 6 октября 1973 года одновременным и внезапным нападением Египта и Сирии на Израиль. Арабы открыли военные действия в субботу, когда религия запрещает евреям работать, на этот же день тогда приходился и один из самых важных иудейских религиозных праздников — Йом Кипур (День искупления). В связи с этим третья по счету арабо-израильская война вошла в историю как «Йомкипурская война», или «Война Дня искупления» (ее также часто называют «Войной Судного дня»). После первоначальных успехов и Сирия, и Египет оказались на грани военной катастрофы. Соглашение о разведении войск было подписано в январе 1974 года.