Знание-сила, 2008 № 03 (969)

Король Норвегии Харальд V

Более того: почти всякий молодой (и не только молодой) человек сам жаждет публичности. Прежде мечтали о славе, венчающей героический подвиг или великое достижение; теперь удовлетворяют эту жажду славы куда проще: достаточно попасть в рекламный ролик, в участники любого телевизионного шоу, в том числе и такого, которое пытается поймать в кадре интимную часть вашей жизни. В очередь стоят желающие под софитами знакомиться, любить, ссориться, ходить в туалет в многочисленных шоу «За стеклом» и других, сделанных по тому же принципу, и миллионы прилипают к телеэкранам, как к дверной скважине. Пользуются неизменной популярностью и публичные семейные разборки с участием психологов и юристов, когда то, что прежде говорилось только за закрытыми дверьми, выворачивается на всеобщее обозрение.

Потребность заслонить свой внутренний мир от чужих взглядов и потребность хотя бы уменьшить ощущение одиночества, прорвавшись к другим людям с подробностями своих личных переживаний, особенно наглядно встречаются в Интернете. С одной стороны — редкостные по откровенности реплики на форуме или выступления в живом журнале. С другой — отношение к этим обращенным к городу и миру высказываниям как к части своей сугубо личной жизни провоцирует бурю возмущений в ответ на каждую попытку спецслужб поставить под контроль подобную переписку, да и вообще любые документы в интернете. Это уникальное по степени свободы слова пространство, и его потеря была бы невосполнимой утратой. Но пока оно, кажется, держится на технической невозможности контроля, а любая техническая задача рано или поздно решается.

С кем прежде всего воюет человек за неприкосновенность своей частной жизни?

Дети, как мы уже говорили, воюют с родителями. Родители — с соседями, коллегами и так называемой общественностью, особенно активной в малых населенных пунктах. Но все эти потуги поживиться новостями на запретных территориях не идут ни в какое сравнение с аппетитами и бесцеремонностью государства. Да и весовые категории охотников за интимом принципиально разные: техническое оснащение соседки не идет дальше бинокля или, как в «Красном» Кислевского, приемника для подслушивания телефонных разговоров в доме напротив. В распоряжении же государства — новейшая техника, специальные сотрудники от высоких профессионалов до простых топтунов и соответственно масса рабочего времени.

Государство, в принципе существующее для того, чтобы охранять наши права и свободы и помогать их реализовывать, постоянно рвется к информации, на него вовсе не рассчитанной. Оно таким было, таким и осталось, и далеко не (или не только) по своей природной злокозненности. Как и каждый из нас, государственный чиновник стремится к тому, чтобы минимизировать собственные усилия, получая при этом максимальную эффективность. Уже в сочетании его обязанностей охранять не только свободы, но и жизнь, и имущество граждан есть некоторое противоречие: чем больше знаешь о преступнике, тем легче его поймать, а для тех, кто ловит, любой из нас — потенциальный преступник.

Существует глубокое убеждение в том, что наше государство в бесцеремонности и пренебрежении правами подданных превзошло любое другое в западном мире. Никак нельзя сказать, что убеждение это безосновательно: вся государственная идеология и прежде, и сейчас стоит на приоритете интересов государства над интересами частного лица. Цена и самой жизни человека у нас — копейка, что уж тут говорить о приватности.

Но именно в отношении к приватности наше государство не слишком далеко ушло от других стран европейской ойкумены, в том числе и развитых, и богатых.

Недавно эксперты изучали, как учтены права граждан в законодательстве 37 стран, как выполняются эти законы на практике, сколько камер слежения расположено в общественных местах, насколько защищены персональные данные, особенности паспортной и прочей идентификационной системы. Из пяти возможных баллов образец демократии и всяческих свобод Великобритания выбрала всего 1,5, чуть больше, чем Россия (1,4 балла; еще меньше только у Малайзии и Китая); все четыре вошли в «черный пояс» стран, которым свойствен тотальный контроль над населением. Впрочем, свободолюбивые США взяли немногим больше: 2 балла, оказавшись вместе с Таиландом и Филиппинами в «красном поясе», в котором контроль также всеохватывающий, но более поверхностный. Никто не набрал даже 4 очков.

Попробуйте угадать, в какой стране неприкосновенность частной жизни все-таки защищена больше, чем в других? Это Германия. Только ее законодательство о прослушивании телефонных переговоров было одобрено Европейским судом по правам человека. Закон, разрешающий властям такую прослушку лишь в случае крайней необходимости и под надзором специальной комиссии, был принят в Германии в 1968 году — как раз накануне настоящего взрыва терроризма «красных бригад» (и не был ужесточен в разгар борьбы с терроризмом). Закон четко оговаривает случаи, когда и с помощью какой процедуры можно получить такое разрешение. Комиссия, надзирающая за практикой применения закона, наделена широкими полномочиями и может прекратить прослушивание в любую минуту. «Подслушанная» информация через три месяца уничтожается, о чем составляется протокол. Можно было бы предположить, что недавний тоталитаризм становится неплохой прививкой против своеволия государства в отслеживании личной жизни — если бы не наш собственный опыт.

В других странах с той же «прослушкой» частных телефонных разговоров много хуже. Всего несколько десятилетий назад на английских почтах сидел специальный чиновник и перлюстрировал частные письма без всяких на то специальных разрешений. Он так и назывался: секретчик. И никто не подавал в суд за нарушение тайны переписки, а если бы попытался, то проиграл бы, поскольку почта в Англии принадлежит государству и управляется с помощью так называемой «королевской прерогативы», то есть по произволу властей. То же самое и с прослушиванием частных телефонных разговоров: решили спецслужбы, что это поможет им поймать преступника или предотвратить угрозу национальной безопасности, в том числе и экономической (что понимается под тем или иным, нигде и никак не оговорено до сих пор) — и сами себе разрешили (процедура получения такого разрешения тоже не оговорена, как и контроль над ее соблюдением). Когда Страсбургский суд по правам человека высказал порицание такой практике нарушений прав человека, Великобритания для соблюдения приличий просто-напросто узаконила сложившийся порядок: «Акт о прослушивании переговоров», принятый в 1985 году, сформулировал правила прослушки таким образом, что оставил полностью на усмотрение спецслужб.