Знание-сила, 2007 № 09 (963)

Зато переполнена сфера социальных услуг — здравоохранение и особенно образование. Можно подумать, у россиян два главных занятия в жизни: учиться и лечиться. Здесь сверхвысокая концентрация работников: 7 и 9% занятых. Парадоксально, но в российской системе образования в полтора раза больше работников на то же самое количество жителей, чем в германской.

— Что же это получается: мы являем собой образец социально ориентированного государства?! Вот это сюрприз...

— Во всяком случае, российская структура занятости резко смещена в сторону социальных услуг, это уж точно.

В структуре занятости по профессиям мы гораздо сильнее отличаемся от европейских стандартов, чем в пропорциях секторов экономики. Если сравнить профессиональный состав занятых у нас, в Чехии и в Германии, то окажется, что в процентном отношении руководителей у нас примерно столько же, сколько в этих странах. Зато у нас намного больше специалистов высшей квалификации (17% против 11 и 14), особенно среди женщин: их доля почти в два раза больше, чем в Германии. А специалисты средней квалификации среди мужчин составляют у нас всего 9%, тогда как в Чехии и в Германии — примерно по 16%. Еще глубже провал с «клерками» (в российской терминологии это «служащие, занятые подготовкой информации»): в России они составляют 6% среди женщин и менее 1% среди мужчин (в Чехии это 15 и 3, в Германии — 19 и 7%).

Образование образованием, а квалифицированных рабочих, особенно среди мужчин, у нас заметно меньше, чем в Чехии и Германии: у нас четверть всех работающих мужчин, а там около трети. Зато по численности двух самых низких профессиональных групп — полуквалифицированных и неквалифицированных рабочих — мы безусловные лидеры: доля неквалифицированных рабочих у нас в полтора раза выше, чем в Чехии или Германии.

— Значит, у нас больше, чем у других, самых квалифицированных и самых неквалифицированных работников?

— Да, края нашей профессиональной шкалы как бы загнуты вверх, а середина «провалена». Огромное количество неквалифицированных работников — характерная черта индустриальной структуры занятости. Так что приходится признать, что, в отличие от отраслевой, профессиональная структура в значительной мере сохраняет индустриальный характер.

— Зато у нас много работников с высшим образованием — больше, чем обычно бывает в индустриальной экономике.

— О, да! И их число продолжает расти темпами, опережающими все на свете. Это уже какой-то иррациональный рост.

Смотрите: между двумя последними переписями взрослое население страны (15 лет и старше) увеличилось всего на 7%, а число работников, окончивших вузы и техникумы, знаете, на сколько? На 52%! Сегодня почти две трети работников имеют либо высшее, либо среднее специальное образование. И одновременно можно говорить о почти полном вымывании из российской экономики работников, не пошедших дальше начальной школы. Так что формально российская рабочая сила — одна из самых высокообразованных в мире.

— Почему только формально?

— По многим причинам — не все сводится к цифрам. Да и цифры можно считать по-разному. Например, если подсчитать среднее число ожидаемых лет обучения, которые предстоит провести в системе образования нынешним первоклашкам, то картина будет совсем не такая радужная: в 2002 году по всем странам мира оно составляло 15,3 года, а в России почти на год меньше: 14,5. Это в среднем в мире; от развитых стран мы отстаем еще больше — на 3,1 года.

Другая проблема у нас со специфическим человеческим капиталом — теми знаниями и умениями, которые приобретаются только непосредственно на рабочем месте. Довольно грубым показателем тут может быть стаж работы на данном рабочем месте, в данной фирме. В России сегодня он составляет около семи лет — против десяти — двенадцати в странах Западной Европы или Японии. То есть по международным меркам у наших работников этого самого специфического человеческого капитала недостаточно. Оборотная сторона — текучесть кадров: у нас интенсивность оборота рабочей силы намного выше, чем во всех странах с переходными экономиками. Кроме того, обычно пик заработков у человека приходится на 50—55 лет: считается, что именно в этом возрасте отдача от инвестиций в специфический человеческий капитал достигает максимума. А в России пик заработков приходится примерно на 40 лет, то есть на 10—15 лет раньше. Это значит, что старшие поколения уже никогда полностью не восстановят утерянный ими специфический капитал и нашей экономике еще долго придется жить с ощутимым его недостатком.

И все-таки по числу работников с высшим и средним профессиональным образованием мы уверенно лидируем.

— Вы как будто этим недовольны. Разве, как показал опыт кризисного периода, это не самый мощный потенциал нашего развития?

— Вы правы, конечно, только мы никак не можем эффективно использовать этот потенциал: темпы экономического роста существенно отстают от темпов роста числа специалистов с высшим образованием. Уже сейчас многие из них вынуждены трудиться на рабочих местах, не требующих высокой квалификации и даже никакой квалификации вообще.

Такое впечатление, что с середины 90-х годов связи между рынком труда и системой образования слабнут и система образования начинает развиваться сама по себе. Автономно.

Мы сделали два независимых прогноза на ближайшее десятилетие. Первый был основан на соотношении потоков учащихся на разных ступенях системы образования. Число поступивших в вузы в 2004 году соотносилось с числом получивших двумя годами раньше аттестат об основном общем образовании как 0,66 к 1. Еще в начале 90-х пропорция выглядела совершенно иначе: 0,27:1! Значит, если ничего не изменится, из нынешних когорт, оканчивающих 9-й класс, обладателями дипломов рано или поздно станут 60—65%.

В другом варианте прогноза мы опирались на данные переписи населения 2002 года. Мы сложили доли студентов вузов в каждой из возрастных когорт и разделили полученную сумму на 5 — среднее число лет обучения в российских вузах. И опять получили, что около половины нынешних 9-классников обзаведутся институтскими дипломами.

Мы полагаем, что правдоподобнее первый, более высокий вариант прогноза; тогда через 30—40 лет российская рабочая сила на две трети будет состоять из работников с высшим образованием — только высшим, не считая работников со средним специальным образованием. Возможно, и эти цифры будут перекрыты. Россию ждет, как известно, демографическая «яма», а это резко усилит конкуренцию вузов за абитуриентов. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: снижением требований при поступлении, дальнейшим снижением качества обучения, ростом спроса на вторичное высшее образование и так далее. «Дипломомания» может в конце концов приобрести черты безостановочного, самоподдерживающегося процесса.