Знание - сила, 2007 № 06 (960)

«Трудно сказать, — пишут авторы монографии, — насколько советское руководство само верило в создаваемые им же мифы. Оно, конечно, располагало большими сведениями, чем рядовой советский труженик, но необработанная демографическая информация не позволяет судить об истинном положении вещей, а имевшиеся в стране немногочисленные аналитики были лишены свободного доступа к демографическим данным... Не будет большим преувеличением сказать, что ни руководство СССР, ни руководство России после его распада, имея, конечно, общее представление о неблагополучии в области смертности, не было в необходимой мере осведомлено об истинном положении вещей. Это же можно сказать и о руководителях тех государственных ведомств, которые непосредственно отвечают за охрану здоровья».

Уже после смерти Сталина его верный соратник А. Микоян утверждал: «Если до революции смертность в России была вдвое выше, чем в США и Англии, и почти в два раза выше, чем во Франции, то сейчас в СССР она ниже, чем в США, Англии и Франции. Достижения Советского Союза в области здоровья и долголетия населения говорят сами за себя». То же самое провозглашали другие советские руководители. В действительности, как выяснилось много позже, достижения СССР к середине 50-х годов были весьма скромными: в 1950 году ожидаемая продолжительность жизни мужчин в России составляла 52,3 года, в США — 65,4, в Великобритании — 66,5, во Франции — 63,6; женщин соответственно: 61,1; 71,0; 71,2; 69,3 года.

А примерно в это время Западная Европа начала принципиально новый этап борьбы за продление жизни человека, поскольку потенциал прежней стратегии, основанной на массовых санитарно-гигиенических и противоинфекционных мероприятиях, был уже во многом исчерпан. Теперь предстояло, опираясь на новейшие достижения медицинских наук, на последние медицинские технологии и лекарства, бороться за здоровье каждого отдельного человека. Это означало резкое удорожание медицины — и развитые страны все большую и большую часть своего бюджета (а граждане — бюджета семейного) тратят на здравоохранение, на профилактику, на пропаганду и организацию здорового образа жизни. Такая стратегия опиралась на общий рост благосостояния жителей развитых стран и на их готовность тратить свои личные силы, время, средства для продления собственной жизни.

Эта стратегия в принципе была нереализуема в лучшей в мире советской стране. Во-первых, ни благосостояние, ни здоровье отдельных рядовых граждан никогда не числились в списке приоритетов советской власти, здравоохранение финансировалось по принципу «что осталось от ВПК». Во-вторых, все так долго и проникновенно говорили о немыслимых успехах советского здравоохранения, что загипнотизировали себя окончательно. Некомпетентность руководства воспроизводилась из поколения в поколение, подпитываясь недостатком информации и полным отсутствием обратной связи с реальностью.

И отставание наше от стран эксплуататорского капиталистического режима в продолжительности жизни граждан продолжало расти, с середины 60-х годов — убыстряющимися темпами, пока не приняло скандальную форму «российского креста».

Отсутствие тяги к здоровому образу жизни у простых граждан вполне соответствовало пренебрежению руководства страны к сфере здравоохранения. На уровне здравого смысла россияне давно уже понимали, какой череп закопан под этим крестом: взрослые мужчины России слишком любят водку. Это вам объяснит любая бабушка на лавочке у подъезда, хотя она в глаза не видела странный график, отражающий причины повышенной смертности этих самых мужчин в трудоспособном возрасте. График показывает непомерную (нигде в мире такого нет, если страна не воюет) долю смертей от «внешних причин»: травм, отравлений, убийств. Вроде бы чистого алкоголя на душу населения у нас потребляют примерно столько же, сколько и у других, если и больше, то не намного — дело в том, что и как мы пьем.

Но с упорством, достойным лучшего применения, решение демографической проблемы (или хотя бы приостановление кризиса) государство видит в повышении рождаемости, а не в понижении смертности. Первая задача, как доказывают авторы монографии, не решаема в принципе; вторая — при некотором комплексе усилий в принципе может быть решена. Может, как раз в этом-то и дело: шума в безнадежном деле можно устроить много, денег потратить — тоже, а там или шах, или ишак помрут или напрочь забудут, о чем когда-то шла речь. А дело конкретное и выполнимое требует практических действий, результаты которых будут у всех на виду...

Чудеса, происходящие с демографической статистикой и с более или менее реальными демографическими процессами, с советской и современной российской семьей, с рождаемостью, смертностью и с поразительной по своей непоследовательности и часто некомпетентности демографической политикой государства, просто переполняют книгу. Как в хорошем детективном романе, загадки и парадоксы разрешаются тут же, и само их решение доставляет подлинное интеллектуальное удовольствие.

Рисунок Ю. Сарафанова

28 мая 2006 года в Индонезии произошла мощная и в то же время какая-то нелепая техногенная катастрофа. То, что увидели местные жители в стороне от территории буровой установки компании Lapindo Brantas, занимавшейся поиском газового месторождения, удивило их: в воздух бил 180-метровый фонтан. Вскоре удивление сменилось недовольством: уж очень вонял этот странный источник — по округе быстро начал распространяться запах сероводорода. А через некоторое время и это чувство сменилось паникой: горячая грязь начала растекаться во все стороны и даже заливать близлежащие деревни. Она была не очень горячей — около 60 градусов — по пути, разумеется, остывала. Но ее было много, очень много.

По оценкам геологов, этим молодым вулканом, которому дали имя Lusi (от индонезийского Lumpur — грязь и Sidoarjo — название местности), в первые дни выбрасывалось по 5-7 тысяч кубометров грязи ежедневно. К концу лета счета шел уже на десятки, а потом и на сотни тысяч кубометров в сутки. Непригодной для жизни стала территория более 25 квадратных километров. Количество эвакуированных людей достигло 13 тысяч. Восемь деревень, а также двадцать пять фабрик уничтожены. Часть построек полностью, выше крыш, залита грязью, слой которой достигает 12 метров.

Ученые установили, что дело в неправильных действиях компании Lapindo Brantas, хотя предположение о столь мощном техногенном эффекте кажется чересчур смелым. А вообще судьбу такого объекта трудно предсказать. Вулканологи говорят, что каждый из грязевых вулканов имеет свою специфику. Но в целом пока происходит то же, что и у прочих грязевых вулканов. На поверхности вокруг основного отверстия даже есть так называемые грифоны — вторичные жерла минивулканов, возникшие рядом с основным.