Знание - сила, 2007 № 03 (957)

Однако у силы, заключенной в незнании, не только методологические и познавательные аспекты. Задумывались ли вы, что задающий вопрос берет на себя ответственность за ответ на него? Поэтому, прежде чем спросить что-либо, стоило бы трижды подумать: а так ли уж нужен нам этот ответ?

Представьте себе на мгновение, что сбылась мечта гадавших всеми возможными способами — от карт до вглядывания в зеркала: вам стала известна ваша судьба. И что хорошего обещает вам это знание? Да ничего! Скорее, напротив.

А как сладостно не знать, что через четыре дня начнется война. Или что через пять минут в ваш «Мерседес» врежется самосвал. Или что любимая женщина уйдет от вас через месяц и вы ее никогда больше не увидите. О, незнание — великое благо!

Один мудрец сказал: события никогда не разворачиваются так, как мы того хотим или опасаемся. Господь одарил нас благом незнания. Как минимум — будущего. Поэтому возблагодарим же Его. И не будем о грустном.

Давайте вообразим, что мы — муха, ползущая по холсту с изображением Моны Лизы. Мы можем потрогать каждую шероховатость, разглядеть каждый мазок, побегать туда-сюда, чтобы лучше увидеть картину... И много ли знания о прелести шедевра в целом мы получим из знания каждой детали? Да нисколько!

Скажу более: если бы знание было чересчур детальным, многие научные законы не были бы открыты вовсе. Например, закон Ома, согласно которому ток пропорционален напряжению. Он верен только при строжайше прямолинейном проводнике, без наведенных емкостей, при абсолютно постоянной температуре. Будь у Ома современное оборудование, измеряющее ток до пятого знака после запятой, он скорее всего никогда бы не открыл своего закона и не стал бы бессмертным. Отсюда мораль: знай ровно столько, сколько тебе нужно. Не углубляйся в проблему более, чем тебе или заказчику требуется. А также: не задавай лишних вопросов ближним и мирозданию. Ибо ответственность за ответы несешь ты и никто более.

А вот что поведал мне П.А. Николаев, профессор-филолог Московского университета: «Были мы с поэтом Евгением Винокуровым в Бельгии, и Винокурова спросили: почему он не знает английского языка? А тот ответил: «Хороший поэт должен многое не знать». По-моему, это правильно. Перенасыщенность информацией губительна: только свободное от груза ненужных деталей сознание способно творить новое.

Я же вспомнил, как поразили меня при посещении музея-квартиры Ахматовой (каморки, в которой Анна Андреевна жила последние годы) слова экскурсовода, что в последние годы жизни у величайшей русской поэтессы в личном владении было всего четыре книги. Может быть, поэту и впрямь не обязательно знать слишком много? Чтобы видеть то, чего не видят другие, видение должно быть очень избирательно.

Мой друг, гениальный — я убежден —живописец Б., на вопрос, как ему удается видеть мир столь великолепно расплывчатым и полным оптимистических красок при изображении дворов, подворотен, домов, которые уж точно не ласкают глаз, ответил: «Я просто снимаю очки. Цветовые пятна остаются, а их пакостное содержание исчезает». Это ли не действующая модель построения мира без четких границ путем превращения их в расплывчатые?

Главное отличие живописи от графики — именно в отсутствии четких границ, а вовсе не в наполнении поверхностей цветом. Художник может быть графиком, даже если пишет маслом. Дюрер и в автопортретах, и на полотнах, со сверхчувственной четкостью изображающих растения, остается мастером линий. Мане — живописец даже в рисунках, сделанных карандашом.

Сбитая резкость фотоаппарата часто куда информативнее, чем телеэкран с высоким разрешением. О распределении света и тени и говорить нечего.

Но кто и когда думал об игре света и тени в пространстве знаний? Кого интересовала сбитая резкость в социологии или языкознании сквозь дымчатые очки?

Знание — столь же информация, сколь и энтропия. Призыв к увеличению знаний — без уточнения, каких именно, — не менее странен, чем призыв к увеличению энтропии. Радость по поводу непрерывного увеличения информации так же нелепа, как ликование в связи с увеличением хаоса. Человеческий мозг работает не по Шеннону. После того как количество информации превысит некий барьер, она меняет знак. Забывание начинает преобладать над узнаванием.

После того как количество информации в СМИ, включая электронные, превысило некий барьер, она начала превращаться в свою противоположность — неинформацию. Профессор А.Н. Леонтьев еще в 60-е годы проницательно сказал: избыток информации ведет к оскудению души.

Человеку XXI века нужно свободно ориентироваться во множестве знаний. Он должен как бы парить в их пространстве, выбирая в каждом случае оптимальную высоту, меру детализации, скорость перемещения, траекторию... Современная цивилизация форсирует неоднократную смену деятельности в течение жизни. Для этого необходима совершенно иная ее стратегия, и это — одна из важнейших характеристик общества грядущего века. Динамичная ориентация позволит человеку осознанно выстраивать свою траекторию жизни. А выбор ее становится так же важен, как индивидуальные знания и навыки сами по себе[* Более всесторонне эта концепция сформулирована в Манифесте интеллектуального Ренессанса, текст которого можно найти, например, на сайте комитета Международного интеллектуального сотрудничества: www.ic4ic.org.].

И вот теперь попробуем подвести итоги.

Знание — далеко не всегда сила. Точнее, почти никогда. Гораздо чаще оно — слабость. И чем дальше, тем больше.

Если уж выбирать в наши дни, что является силой — знание или незнание, я, безусловно, отдал бы предпочтение последнему.

Право не знать — одно из фундаментальных прав человека. Которое в цивилизованном обществе еще более неотъемлемо, чем свобода слова и право собраний. Право не знать — такая же неотъемлемая часть жизни, как право дышать.

От непонимания того, какая могучая сила — незнание, мы лишаемся права на наше незнание. Причем совершенно безропотно.

Забвение (забывание) — такая же неотъемлемая часть сознания, как и познание. Ибо если бы не оно, человек был бы раздавлен тяжестью знаний, которые ему не нужны.

Контроль за траекторией познания, его скоростью и высотой, баланс между глубиной и широтой, знанием и незнанием — суть любой умственной деятельности. Траектория познания даже более важна, чем познание, как таковое.

«Хочу не знать!» — вопль человечества в океане информации. И неотделимой от нее дезинформации.

Ненужная информация — это антизнание. Реклама — двигатель регресса. Плохая книга хуже ее отсутствия.