Знание- сила, 2006 № 10 (952)

Самые высокоразвитые животные появляются на свет самыми слабыми. На верхних ступенях эволюции детеныши беззащитны. Они медленнее растут, дольше нуждаются в опеке. Особенно это характерно для обезьян, что заняли последнюю ступень «на подвижной лестнице Ламарка». Прежде чем они овладеют нужными для жизни премудростями, им приходится долго учиться. Они ведь даже не знают, как лазить по деревьям. Разве такие крохи выживут одни в лесу?

Знаменитая английская исследовательница Джейн Гудолл долгие годы наблюдала за шимпанзе в лесах Восточной Африки. Она подробно описала, как тщедушные дети превращаются в ловких и умных крепышей. Первые месяцы самки с детенышами проводят в стороне от стаи. Прижавшись к спине или животу мамы, малыш ни на секунду не отпускает ее. С ней он учится жизни, узнает, кого надо бояться, какими плодами лакомиться и каких опасностей избегать.

Когда малышу исполнится полгода, мама возвращается в стаю. Начинается новый, не менее сложный период. В стаях шимпанзе, — а они насчитывают от 20 до 120 обезьян, — царит строгая иерархия. Ее законам и предстоит учиться малышу. Как и у нас, людей, эти законы проявляются на обычном, бытовом уровне: кто-то перед кем-то заискивает, кто-то кого- то презирает.

Малыш с интересом всматривается в эту незнакомую ему жизнь. Все чаще он спрыгиваете маминой спины и прогуливается по лесу с другими подростками. Нередко они затевают игру в салки, бегая вокруг деревьев и хватая друг друга за пальцы. Или карабкаются наверх, начиная прыгать с ветки на ветку, а то и вовсе кружась «на перекладине» как заправский гимнаст. Их изобретательность не знает границ. Играя, они учатся тому, что пригодится им в жизни.

Некоторые малыши успевают появиться на свет, еще «не родившись». Вот, например, кенгуру. Порой их новорожденные весят всего 500-750 миллиграммов. В десятки тысяч раз меньше, чем мать. Эти «эмбрионы», дозревающие в маминой сумке, поначалу скорее напоминают червячков, чем зверят (обычно кенгуру рожают одного такого детеныша). Прижавшись к маминому животу, эта кроха попивает вкусное молоко, богатое протеинами.

Через девять месяцев малыш весит уже четыре-пять килограммов. В маминой сумке ему теперь тесно. Он осторожно высовывает голову и осматривается, а то и вовсе выпрыгивает из теплого, темного уголка на прогулку. Только опасность заставит его вернуться на место, где так долго томился.

Конечно, кенгуру, как и другие сумчатые, являют собой в какой-то мере исключение. У большинства зверей детеныши рождаются более крепкими и пригодными к жизни, но все равно без маминой опеки им не выжить. Голые, слепые, глухие, еле стоящие на ногах, они неловко тычутся во все стороны, пытаясь куда-то выбраться, переползти, сталкиваясь с собратьями и с радостью ощущая вкус молока. Слабы малыши, слабы, даже если их отец — царь зверей.

Мама-львица, почуяв опасность, хватает детеныша за загривок и осторожно уносит в безопасное место. Беспокоиться есть о чем. Большинство львят гибнет в самом раннем возрасте. По наблюдениям ученых, в национальном парке Серенгети лишь 30 % львят доживают до годовалого возраста. Участь остальных трагична. Нередко сами отцы убивают детей, досадуя, что отныне их супруга почти не уделяет им внимание. Царя зверей впору называть Львом Грозным, памятуя о скором на расправу монархе.

Но вернемся к малышам-путешественникам. Собаки, кошки, тигры, гиены, гепарды носят детенышей так же, как львы. Слонихи, конечно, не могут вцепиться зубами в шерстку малыша, но тот — и сам не простак. Вытянув хобот, слоненок хватает маму за хвост и крепко держит, чтобы не сбиться с пути. Приглядывают за ним и «тетушки»: в стаде слонов малыши появляются на свет примерно в одно и то же время, и мамы помогают друг другу.

Детеныши летучих мышей, чтобы не свалиться наземь, держатся за мамины крылья. Ленивцы, подолгу висящие вниз головой, складывают лапы так, что получается колыбелька, в которой малыш уютно лежит и покачивается.

Удивительное можно встретить рядом. Очень забавно наблюдать за землеройками. Когда мамаша собирается в путь, ее малыши крепко вгрызаются зубками в шерсть на спине и висят на ней, как прищепки. На старт, внимание, марш! Мама побежала, и целой гроздью за ней бежат землероечки, не выпуская ни ни миг спасительные шерстинки. Мама поторапливается, и они проворнее скачут. Она перемахивает через ямку, и они, взметываясь как косички-дреды, перелетают через препятствие. Но вот наша землеройка остановилась, присела, и к ее ногам сваливаются запыхавшиеся малыши. Физкультпробег закончился. Можно передохнуть.

Пауки-птицееды, как и звери, тоже носят детенышей прямо у себя на спине. Их, между прочим, набирается до трех сотен! Прямо поселок какой- то, а не крохотные ясли. Мама-паучиха, кстати, позаботливее будет многих животных. Она оплетает стебли и камешки паутиной, и вот уже готова площадка для молодняка, на которой паучки могут бегать и резвиться. Вот только игры у них совсем недетские. В этом мирке царят самые зверские законы. Здесь слабые и маленькие безжалостно поедаются собратьями. Право на жизнь имеет сильнейший. Лишь несколько самых отчаянных каннибалов-гладиаторов, выигравших все поединки, достигают зрелого возраста. Так что, насмотришься на пауков и в ясли идти не захочется.

А где малышам безопаснее всего на свете? Пожалуй, ни на животе, ни на спине, ни на плечах родителей, а... прямо у них в пасти. Так укрывают своих малышей, — в том числе и не родившихся еще, — многие лягушки и рыбы. Вот, например, рыбка тилапия, обитающая в Африке, держит во рту икру и мальков. Даже когда те подрастут и сами начнут плавать поодаль и добывать пищу, все равно при малейшей опасности они мигом прячутся у мамы во рту. Кстати, сама она ничем не питается, пока потомство не подрастет.