Знание- сила, 2006 № 10 (952)

Интересно наблюдать передачу зевания в группах людей с определенными нервными и психиатрическими расстройствами. Сюда относятся шизоиды — такие индивидуумы, у которых отсутствует способность понимать желания, опыт или намерения других людей и наблюдаются определенные нарушения мыслительных функций и поведения. Так вот у шизоидов была обнаружена также пониженная чувствительность к заражению зевотой. (А покойный канадский психиатр Гайнц Леман даже утверждал, что усиление зевания может служить признаком выздоровления от шизофрении.)

Есть и еще одна теория — ее высказал американский биолог Хоскас. Он утверждает, что утреннее зевание, после сна, зачастую с потягиванием, предназначено для расширения легких, чтобы приготовить их к более полному дневному дыханию; а вечернее — для сигнализации другим, что вы устали и хотите спать. У большинства видов, способных к зеванию, четко выражен только первый тип (вы никогда не увидите кошку, которая зевает от того, что хочет спать), но у людей существует оба — возможно, потому, что люди произошли от социальных животных, у которых зевание выполняло также сигнальные функции.

Но даже если зевание имеет социальный смысл, оно всегда является бессознательным актом. Этот акт может быть подавлен в том случае, если вы почувствуете или даже заподозрите, что за вами наблюдают. Но и возникновение, и подавление этого социально значимого акта будет результатом подсознательного процесса. Кстати, то же относится и к другому подсознательному, хотя и не заразительному акту — иканию. Оно тоже может быть подавлено с помощью вмешательства активного наблюдателя. Если вам захочется прекратить икоту у одного из собеседников, попробуйте демонстративно начать записывать его на магнитофон — икота тут же прекратится.

Подытожим сказанное. Оказывается, наука знает о зевании много интересного, но не знает главного — в чем смысл и назначение зевка. Гипотез много, но единое объяснение пока не нашлось. Впрочем, одну интригующую возможность хочется все-таки под конец отметить — ее предложил Роберт Провайн, профессор психологии в американском университете штата Мериленд, который уже много лет занимается изучением различных видов поведения (в широком смысле, включая сюда человеческий смех, зевание, язык, а также собственно социальное поведение). По словам Провайна, "после анализа многочисленных и разнообразных фактов создается впечатление, что зевание ассоциируется со сменой поведенческого состояния, то есть с переключением с одного вида активности на другой — от бодрствования ко сну и от сна к бодрствованию, от оживленности к скуке, и, наоборот — от вялости к готовности к атаке, от полудремы к сексуальному возбуждению и от сильного напряжения — к спаду и разрядке. Во всех таких случаях зевание — этот энергичный, широко распространенный акт — может, встряхивая наш организм, облегчать такие переходы из одного состояния в другое, причем это моторное действие становится стимулом для возникшей позднее, в процессе эволюции, заразительности зевания, как разновидности социальной цепной реакции".

Так что — зевайте на здоровье и ие стесняйтесь; ведь зеваем-то мы, как выясняется, подсознательно. Кроме того, смело пользуйтесь полученной здесь информацией. К примеру, наблюдения Сеунтьеса могут помочь вам при желании отбиться от домогательств напарницы (напарника), сославшись на то, что вы уже зевали. Как вам такая идея? Оригинально, не правда ли?

Александр Совинов

Под этой рубрикой мы представляем не только нынешнюю, но и давно ушедшую повседневность — саму ткань истории, состоящую из деталей и мелких фактов быта. Особенно когда эти детали выкапывают из тумана столетий в сегодняшний день, вроде магов и предсказателей на телеэкранах.

Русская деревня в конце XIX века в умонастроении своем не ушла далеко от допетровского времени. Сведения, собранные этнографом С. Максимовым, почти дословно повторяют, документы XVII века. Ведьмы, по словам крестьян, проворно вылетали по ночам через печные трубы. Отличались они от женщин небольшим хвостом. Отмечены были попытки "всем миром" найти этот хвост. Муж заподозренной женщины однажды должен был поставить односельчанам водку, чтобы убедить: нет хвоста у жены, есть длинный язык. Смирные "бабки" в деревнях занимались любовными и семейными проблемами, "наговаривали" на хлеб, на соль, "заговорные слова закладывали в наговорные вещи". "Замыкаются они, — писал Максимов, — в пределах бабьего царства, проявляя в своем деле сообразительность".

Особое беспокойство XVII веке вызывало "ведовство на расстоянии" — "по следу и по ветру". Известный историк Н. Костомаров говорил: " В старые годы опасение, чтобы лихие люди не нанести бы "порчи" царю и царице, не имело границ". Случалось прихворнуть государыне или кому- нибудь из царских детей, — тотчас подозревали, что их пытались "испортить".

Подозреваемых женщин пытали. Дарья-мастерица созналась: подруга рассказала, что за Москвой-рекой живет "бабка" Настасьица, умеет она "людей приворачивать", у мужей ревность отнимать, наговаривает на соль и мыло. Послали за "бабкой", допросили. Предположение появилось — международный заговор: муж "бабки", Янко, был "литвин", белорус, из страны заграничной в те годы. "Была ли от польского короля присылка или заказ, чтобы государя или государыню испортить? И кто колдовскому делу учил?" На пытке, как водится, с огнем, Настасьица отвечала: ни к ней, ни к мужу из Польши заказа для "государевой порчи не было", и сама она государей "не порчивала". Дала она Дарье-мастерице пепел от ворота сожженной сорочки, велела сыпать "на царицын след", чтобы царица отметила Дарью, приблизила. О себе сказала: "Мое дело мужей приворачивать..." Наговорные свои слова указала: "Как люди смотрятся в зеркало, так бы муж смотрел на жену да не насмотрелся! Как мыло быстро смоется, так быстро муж полюбит голубушку! Как рубашка бела на теле, так бы муж в доме был светел!" Муж Янко о промысле ее не знает, а учила ее "Манька Козлиха, москвичка". Круг подозреваемых расширился, нашли Маньку, привели на очную ставку. Отпиралась твердо: "Ничему не учила..." Стали всех огнем жечь, "ворожея" Настасьица завопила, что сын Маньки Дарью-мастерицу сам к ней привел, сказал, что "мать спит пьяная и приворот сделать не может". Сдалась Манька: "Ворожит и тому учит. Ворожьбу ей мать родная оставила, научила наговаривать на соль, мыло, на зеркальце". Назвала имена знаменитых московских "баб".