Знание-сила, 2006 № 07 (949)

Узнав о его кончине (1826), Александр Пушкин сносился с Гоголем, чтобы выкупить его архивы у вдовы. Вдова дорожилась, не продала. Архивы куда-то на долгое время пропали.

Только через много лет они были обнаружены, и лишь тогда выяснилось, что под именем Зориана Доленга-Ходаковского скрывается Адам Чарноцкий, воевавший вместе с французами и вроде бы не отбывший наказание. Биография сомнительная, и о нем замолчали как минимум на полвека.

В 1930 годы в Соединенных Штатах Америки работал молодой биолог Элфред Кинси. Он был специалистом по насекомым, происходил из хорошей американской пуританской семьи и был стопроцентным позитивистом. Когда он стал уже авторитетным ученым, в конце 30-х годов, летом, когда нет занятий, но народ в университетском городке (кампусе) есть, его назначили заниматься проблемами социальной жизни кампуса.

Поскольку он был биологом, и притом молодым человеком, к нему несколько раз обращались студенты с щекотливыми вопросами: «Профессор, увы, я онанирую, скажите, как это скажется на умственных способностях, возможности вступить в брак, возможности иметь детей?» Тогда многие считали, что таким образом можно повредить всем этим функциям.

Он не знал ответа" но чувствовал себя обязанным узнать, есть ли связь между мастурбацией и умственными способностями. Как? Пчелы, которыми он занимался, вполне доступны для наблюдения. То, о чем его спрашивали, скрыто от глаз, наблюдать это он не мог.

И вот тут он совершил, на мой взгляд, потрясающий для биолога прыжок: он решил, что наблюдение можно заменить опросом. Само такое предположение было для биолога методологически очень сильным.

Спрашивать вообще-то тоже уметь надо: в социологии есть способы выяснять, в каких случаях люди говорят неправду, как контролировать и фильтровать информацию. Кинси ничего этого не знал.

В первый же вечер, когда он задумался над этой задачкой, он накидал вопросник и создал безупречный инструмент, с которым работал долго, практически не меняя. Некоторые его вопросы столь откровенны, что я не берусь их здесь привести. Кажется невероятным, что ему на них отвечали, — это в американском обществе, в малых городках, где обсуждение сексуальных сюжетов было тогда посильнее табуировано, чем в советском. Говорили не только о мастурбации, но и о премаритальных, экстрамаритальных половых контактах, а также о скотоложестве и о массе других вещей, находившихся под тяжелым или очень тяжелым запретом. Откуда бралась у него уверенность, что ему будут отвечать? У него она была. Отчасти она была основана на доверии к ученым, к науке. Но он воспользовался еще одним ресурсом. Сейчас его называют "сетевой ресурс".

Он изобрел или, по крайней мере, использовал так называемый метод "снежного кома", основанный на психологическом трюке: если того, кто согласился дать ответ на интимнейшие вопросы, попросить указать кого-нибудь, с кем можно поговорить об этом же, он не только "даст контакт", но сам будет сильно наседать на своего знакомого, чтобы тот тоже поделился. Кинси был открывателем этого психологического механизма.

Через некоторое время он исчерпал круг своих ближайших знакомых и обратился к руководству кампуса за разрешением продолжить исследование. Как ни странно, такое разрешение он получил; через некоторое время этот "снежный ком" намотал на себя все, по крайней мере мужское, население кампуса, и вышел за его пределы.

Как и Ходаковский, он действовал один, и это было для него принципиально. Он никому не мог доверить эту работу — уже потому, что с ним люди делились своей тайной. Он чувствовал свою ответственность перед ними. Он не записывал их ответы словами, а придумал шифр и, по крайней мере, раз в месяц менял его, хотя работал один. Как-то он сказал, что не откроет эти записи никому, в том числе Верховному суду Соединенных Штатов. Вспомните о скандале с президентом Клинтоном: авторитет Верховного суда в Америке выше, чем индивидуальная тайна, даже тайна человека, от которого зависит судьба целой страны. Кинси же считал, что тайны, которые ему доверены, выше, чем авторитет Верховного суда. Он не был левым, не был красным, хоть его в этом обвиняли, — он был стопроцентным американцем, лояльным 1ражданским ценностям своего общества.

Он собрал несколько тысяч интервью — достаточно для того, чтобы применить счетные процедуры, — что тогда делали далеко не все. Я видел его на фотографии рядом с электронно-счетной машиной: она величиной с торпедный аппарат большого крейсера, еще из тех, которые работали с перфокартами.

Он опубликовал книгу "The sexual behaviour of the human male". Тут важно очень точно перевести: "Сексуальное поведение мужской человеческой особи". Не мужчины, не человека, а человеческой особи. Он настаивал на биологическом взгляде на человека, потому что это его выводило из зоны, где действует контроль викторианской морали. Он опубликовал книжку до того, как познакомил со своими результатами научную общественность — биологов, сексопатологов — он сразу адресовал ее Америке.

Истеблишмент старой викторианской Америки был вне себя: Кинси втоптал доброе имя американцев в грязь. Все читатели, независимо от возраста и социального положения, были потрясены результатами: процент тех, кто придается рукоблудию, практикует секс до брака, вне брака, показался им скандально высоким. По сути дела выяснилось, что явления, считавшиеся извращением, пороком, существовали с такой частотой, что их приходилось счесть тоже нормой, только другой. Мастурбируют не одни лишь "плохие мальчики", а всякие. Это нормально. Но это же скандал! Процент добрачных связей — скандал, внебрачных — еще больший скандал.

Комиссия Маккарти объявила, что он способствует победе коммунизма в Соединенных Штатах путем унижения достоинства американского народа. Я думаю, наша аудитория оценит это даже лучше, чем американская. Правда, в отличие от нас, что могла комиссия Маккарти? Она не могла даже запретить эту книжку. Она только могла воздействовать на государственные структуры. Почте было запрещено принимать эту книгу к пересылке. Книжные магазины вынуждены были закупать ее, не пользуясь услугами государственной почты.

Книга все-таки распространилась и дала Америке новое знание о норме. Могли успокоиться все, кто, онанируя, замирал от страха: а что же со мной будет, смогу ли я жениться, смогу ли я иметь детей. Ученый биолог заявил им с цифрами в руках: нет связи между вот этим фактором и вот тем. Книжка выглядит скучно, там масса всяких формул, процентов, там нет завлекательных картинок. Замирать, ее читая, можно только по другим причинам.