Знание- сила, 2006 № 05 (947)

Если бы не эти свидетельства очевидца, просто невозможно было бы себе представить, что москвичи, только что пережившие страшную опасность возможной оккупации и гибели Москвы (или они не предполагали, чем кончиться дело?), могут так спокойно ставить на чашу весов рядом свободу и независимость своей родины — и своевременную выдачу зарплаты. Безусловно, это говорит о том, что тогда не были известны зверства фашистов, люди слабо представляли себе, с чем им пришлось столкнуться, и главное — не так уж патриотично были настроены. Это сегодня, когда забылось многое из того, что помнить не хочется, осталась в памяти одна своевременная выдача зарплаты, это сейчас пенсионеры кричат о счастливом прошлом. А в конце октября 194! года баба с мясорубкой в руке во дворе Колодезного переулка кричала другое: "За что мы страдаем? Пусть бы коммунисты дрались с фашистами за свои программы, а мы-то при чем?".

В городе 16 октября практически прекратилась работа учреждений. В сберкассах во мраке готовились к сожжению документов, в некоторых наркоматах (Вержбицкий посетил Наркомфин) никого не было. В полутемном "ГУМе купил три кило свеклы. О радость!" На родной Преображенке у мясного магазина увидел, как работники магазина тащили домой окорока. На фабрике им. Щербакова работники били директора, который пытался удрать с имуществом на автомобиле.

Даже неделю спустя. 23 октября Вержбицкий в дневнике отмечал, что с неба "падает черный снег. Это остатки документов, сожженных в печах центрального отопления. Маленькие черные бабочки".

Из дневника Вержбицкого: "19.10. Опять обман, опять прикрывательство. А сейчас мне сообщили, что у Абельмановской заставы толпа сама стала задерживать бегущих и выволакивать их из машин". Обратим внимание на то, что еще и 19 октября продолжалось бегство из Москвы. Поэтому "панику" нельзя ограничивать только датой 16 октября.

Сами Вержбицкие решили, несмотря ни что, остаться в Москве. Налеты фашистской авиации* следовали один за другим. Кроме скупых сводок в газетах, отсутствовала всякая печатная информация, неизвестны были и постановления Моссовета, если они вообще были. Два дня не вывешивалась на улицах "Правда". Никаких сообщений или заявлений ни от ЦК партии, ни от Коминтерна не было вообще с начала войны.

Через 10-12 дней в Москве стали исчезать последствия несостоявшегося бегства. "28.10. На улице стало чиннее, спокойней, чище...Тон в разговорах уравновешенней".

7 ноября 1941 года. "Невеселый праздник. По улице идет "демонстрация" — две сотни женщин и мужчин, подтянутые поясами с лопатами и ломами на плечах. Холодно, ветер, падает тяжелый снег. Огромные очереди за картошкой и хлебом. Радио все утро хрипело и срывалось. Говорят, что это немцы "сбивают волну"... В параде на Красной площади участвовало несколько сот танков. Это очень успокоило москвичей. Хотя некоторые говорят: "Зачем они парадируют около Кремля, им нужно быть на фронте!" Сталин сказал, что война продлится еще несколько месяцев, полгода, а может быть, и "годик".

Международное историко-просветительское и правозащитное общество "Мемориал", Союз краеведов России, Международный благотворительный фонд имени Д. С. Лихачева, Кафедра региональной истории и краеведения и Центр визуальной антропологии и устной истории Российского государственного гуманитарного университета объявляют VIII ежегодный Всероссийский конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников "Человек в истории. Россия — XX век".

Главная тема конкурса 2006/2007 года остается прежней: судьба человека в российской истории XX века.

В рамках этой темы для VIII конкурса мы предлагаем приоритетное направление исследований: "Российская повседневная жизнь 1945-1965 годов.".

Петр Ростин

Парад войск Московского гарнизона 7 ноября 1941 года на Красной площади

В начале сентября 1941 года лейтенант метеослужбы Северов оказался единственным не эвакуированным из Москвы военным синоптиком. Его вызвали в Ставку Верховного командования, где ему был задан вопрос: какая погода будет в Москве 7 ноября? Лейтенант попросил разрешения подумать. Командование дало ему три дня на размышление.

Осень в Москве стояла прекрасная, настоящее бабье лето. Ясные теплые дни, голубое небо с редкими облачками. прохладные ночи; и каждую ночь Москву бомбили.

В переходные сезоны (весной и осенью) изменения погоды (то есть приносящие их воздушные массы) приходят на Русскую равнину с запада. Противник же был на подступах к Московской области, горожан вывозили в дачные места на рытье окопов, учреждения и заводы эвакуировалось в Куйбышев и на Урал. Метеостанции, расположенные к западу от столицы, были уже на оккупированной территории. В военное время все радиограммы, в том числе и метеосводки, шифруются, и узнать о погоде в Минске и Смоленске с помощью радиоперехвата было невозможно. При иной обстановке можно было бы и слетать на самолете на воздушную разведку погоды, но полное господство немецкой авиации в воздухе делало подобную попытку самоубийственной, да и самолета на такое никто не дал бы.

Северов отправился на улицу Казакова, где тогда располагалась московская метеостанция. А там готовились к эвакуации и собирались жечь архив. Северову удалось, ссылаясь на приказ верховного командования о составлении прогноза, этому воспрепятствовать. За два дня перерыв в архиве все данные о погоде в Москве за последние полсотни лет (данные о погоде до 1918 года пришлось пересчитывать на новый календарь), он нашел одиннадцать случаев совпадения с тем, что было теперь, и совпадений, близких по всему — по температуре, осадкам, силе ветра, давлению. Восемь из них кончались в конце октября — начале ноября приходом холодной и влажной воздушной массы с Атлантики, мокрым снегом с дождем, низкой облачностью и отрывистым ветром.

Такой доклад лейтенант и сделал в ставке. Его спросили, понимает ли он, что зависит от правильности его прогноза, и, получив уклончивый ответ, разъяснили: вопрос в том, к чему готовиться, если погода 7 ноября будет летная, то готовиться надо к массированной бомбежке столицы, а если нелетная, то к военному параду на Красной площади.

Бомбоубежище на станции метро "Маяковская"

Весь месяц погода стояла прежней, только по утрам на лужах стали появляться льдинки. В пожелтевших подмосковных лесах видны были паутинки на кустах. По ночам по-прежнему бомбили. Станции московского метро переоборудовали под бомбоубежища. Только стрелка барометра с каждым днем чуть-чуть опускалась ниже.