Знание-сила, 2006 № 02 (944)

И, наконец, третья цель науки — некое единство, цементирующее человечество. Эти все три цели, все три особенности тесно переплетены между собой.

Наш обезьяноподобный предок, вероятно, был очень любопытным существом. Он отворачивал, поднимал камушки, которые лежали у него под ногами; он это делал по инстинкту любопытства, но то и дело находил под камушками червячков и жучков, служивших ему пищей. Из любопытства выросла фундаментальная наука. Она по-прежнему приносит нам плоды практические, часто неожиданные для нас

Наука основывается на единых законах, единых понятиях, и в этом основа ее интернациональности. И хотя, как все живое, наука тоже противоречива в своих последствиях, но все-таки именно это объединяющее значение науки является главным".

Подозреваю, что первая и третья цели вызвали бы резкое неприятие и у тех. кто когда-то ставил "физику на службу социалистическому строительству", и у тех, кто нынче стремится реформировать ее, чтобы заставить лучше служить строительству капитализма.

Физики шутят, что наука — это удовлетворение личного любопытства за счет общества, но при этом понимают, что и общество эксплуатирует их личное любопытство, получая прибыль в виде всех тех удобств, которые отличают нашу жизнь от жизни наших обезьяноподобных предков.

Науку не надо ставить на службу. Вторая — практическая, производственная — цель ей присуща органически. Но наилучшим образом эта цель осуществляется лишь в совокупности с двумя другими. Наука — это большое дерево, у которого корни, ветви, листья совершенно необходимы, чтобы появлялись плоды.

А если нынешним государственным мужам-реформаторам науки не все понятно с корнями и листьями, то лучше бы им послушать Виталия Гинзбурга: "Мой совет властям: оставьте Академию наук в покое".

Эго как минимум. А как максимум им бы поучиться у истории отечественной науки. Учиться, как надо делать, можно и у двадцатых годов, и у Хрущева образца 1956 года. И как не надо делать, тоже можно поучиться у отечественной истории. А лучше учиться сразу у истории с географией, с тем чтобы российская наука стала органической здоровой частью науки мировой.

Леонид Хотин

Недавно я обнаружил серию небольших книжек, посвященных особенностям народов различных стран, объединенных общим названием "The Xenophobe’s Guides" ("Путеводители ксенофоба"). Эта серия , изданная в разделе путеводителей, резко отличается от стандартных путеводителей, которые знакомят туриста с природой, историей, культурой, архитектурой, музеями и другими достопримечательностями. Эти книжки знакомят туриста с нравами и особенностями поведения местных жителей, с тем, чтобы он как бы знал заранее, чего ожидать от "туземцев", если придется или захочется вступить с ними в контакт. Большинство туристов, как известно, предпочитают наслаждаться красотами природы и разнообразными достопримечательностями чужеземных краев, не встречаясь с их обитателями. Иначе говоря, приятно проводить время на пляжах, в ресторанах, в музеях, на экскурсиях, в магазинах (ну зачем еще люди устремляются в дальние края из обжитого, надежного убежиша?), не натыкаясь при этом на аборигенов. Таких путешественников издатели серии "The Xenophobe’s Guides" иронически называют "ксенофобами".

Стиль "Путеводителей ксенофоба" — легкая ирония, но, иронизируя, авторы явно симпатизируют "аборигенам", так как являются гражданами описываемых стран и хорошо знают нравы и обычаи своих народов. И хотя авторы не претендуют на научную солидность, критики подчеркивают, что книжки достоверны и аккуратны, что добрая ирония, с которой авторы описывают самое лучшее и самое худшее в народе, помогает преодолеть укоренившиеся предрассудки.

Мне захотелось сделать читателям "Знание — сила" такое предложение: я привожу различные характеристики народов, которые даются в этой серии, а читатели предложат свои соображения по поводу того, в чем эти народы похожи на них, и на хорошо знакомых им жителей России и соседей по СНГ.

Для начала я специально выбрал две небольших страны — Швецию и Грецию, сравнивая два внешне очень контрастных народа: шведов (типичные северяне-интраверты) и греков (типичные южане-средиземноморцы- экетраверты).

Жители многих стран мира весьма критически относятся к своим соотечественникам из других городов. Как считает автор брошюры "The Xenophobe’s Guide to the Greeks" Александра Фиада, это полностью относится к грекам: критяне высмеивают пелопонессцев, македонцы — румелистов, жители Эпира — фессалийцев, островитяне — жителей материковой Греции, афиняне — всех остальных. Особенно глупыми предстают в греческих анекдотах греки-понтийцы (переселенцы из городов Черноморского побережья).

"Вопрос: почему понжйская проститутка, проработав 20 лет, покончила жизнь самоубийством?

Ответ: потому что она узнала, что другие проститутки получают за это деньги".

Или — объявление в аэропорту: "Просьба к понтийцам не разбрасывать зерно на взлетно-посадочной полосе. "Большая птица" и так прилетит".

Иностранцу не позволено критиковать греков. "Горе тому несчастному чужеземцу, — пишет Александра Фиада, родившаяся и живущая в Афинах, — который осмелится усомниться в том, что греки — соль земли! Они не признают права других указывать на свои недостатки". Автор сообщает, что, согласно международному исследованию, греки самая неуверенная в себе нация в мире. Они боятся видеть себя такими, какие они есть на самом деле, они страшатся ответственности за свои действия и потому не способны посмеяться над собой. В отношении Запада У греков имеется странный комплекс: смесь неполноценности и превосходства. Они болезненно переживают, что не сумели возродить Великую Грецию своих праотцов, но верят, что они самый умный, самый искренний и самый смелый народ на земле, и всегда готовы сказать иностранцу: "Когда мы строили Парфенон, вы еще прыгали по веткам!"

В Швеции принято подсмеиваться над жителями многочисленных остродов (только вокруг Стокгольма таких островов 25 тысяч). Автор брошюры "The Xenophobe’s Guide to the Swedes" Питер Берлин приводит такой анекдот. "Шведа — жителя одного из пустынных островов — спрашивают. "А что же вы здесь делаете?" Он отвечает: "Летом ловим рыбу и размножаемся" — "А зимой?" — "Только размножаемся". Но смеяться над шведами, согласно Петеру Берлину, можно "только не в присутствии иностранцев". (Заметьте, что в этом шведы ничем не отличаются от греков). Автор брошюры приводит следующий анекдот: "Швед спрашивает приятеля: "Как ты думаешь, чем питаются каннибалы-вегетарианцы?" Тот отвечает: "Шведами, конечно"". Если иностранец расскажет этот же анекдот в шведском обществе, он будет подвергнут остракизму, пишет автор.