Знание-сила, 2005 № 03 (933)

Отмечу, что фельдмаршал довольно точно оценивает как численность советских войск, так и понесенные ими потери в вооружении и боевой технике. Он считает, что группе армий "Центр" противостояло 1,5-2 миллиона военнослужащих, группе армий "Юг" — столько же и несколько меньшая группировка — группе армий "Север". В первый же день на земле и в воздухе было уничтожено до 2500 самолетов, а всего к началу декабря 41-го только 2-й воздушный флот уничтожил 6670 самолетов, 1900 танков, 1950 орудий, 26 тысяч автомобилей и 2800 железнодорожных составов. По советским данным, до конца 41-го было потеряно 17,9 тысяч боевых самолетов, в том числе 10,3 тысяч — в боях (гриф секретности снят. М.: Воениздат, 1993. С. 359). Поскольку наиболее интенсивные боевые действия шли именно на фронте группы армий "Центр", можно предположить, что на флот Кессельринга могло прийтись более половины советских боевых потерь. Кроме того, число 6670 самолетов может включать и часть эксплуатационных потерь.

Кессельринг считает ошибкой предпринятое по инициативе Гитлера наступление на Москву в ноябре 41-го. По его мнению, отвод войск на зимние позиции должен был последовать не позднее начала ноября, поскольку к тому времени было уже известно о концентрации русских резервов, в том числе дивизий из Сибири. Кессельринг и тогда был против этого наступления. Он свидетельствует, что у многих генералов велик был соблазн "спустить на тормозах" данный приказ.

Касаясь боевых действий в Средиземноморье, Кессельринг настаивает, что решающей ошибкой был отказ от захвата Мальты, на чем он всегда настаивал. Здесь с фельдмаршалом можно согласиться. Летом 42-го эта операция была осуществима, и она, если бы и не предотвратила поражение войск Оси в Северной Африке, то уменьшила бы его масштаб. Как подчеркивает Кессельринг, главной для боевых действий в этом регионе была проблема снабжения. И он много сделал для ее разрешения, координируя действия германского флота, авиации и итальянских служб. Фельдмаршал также проявил себя хорошим дипломатом в отношениях с итальянцами, сглаживая противоречия. Одну из причин поражения он видит в отсутствии единой системы командования: вплоть до начала 43- го сухопутные войска Роммеля ему фактически не подчинялись. Кессельринг, в отличие от многих других германских генералов, не возлагает на Гитлера главную вину за поражения. Вместе с тем фельдмаршал считал "партийные структуры" и параллелизм в управлении, созданный в "фюрер-государстве", опасным излишеством. пагубным в военное время. Он одобряет централизованный контроль за военными структурами, так как лишь подобным образом можно было обеспечить наилучшее использование военно-экономического потенциала, но критикует Гитлера за отсутствие системы приоритетов.

Как полагает Кессельринг, например, оснащение люфтваффе людьми и техникой должно было иметь приоритет перед нуждами сухопутных сил. Он утверждает, что "бои на Рейне... могли бы закончиться иначе, если бы мы бросили в них все имевшиеся у нас людские ресурсы и технику на рубеже 1944-1945 годов или хотя бы в январе — феврале 1945 года". Но вряд ли такая концентрация была достижима в условиях разваливавшегося Восточного фронта.

Фельдмаршал не испытывает раскаяния за то, что служил преступному режиму. Он считает себя всего лишь солдатом, выполнявшим свой долг. И хотя был осужден к смертной казни за расстрел 335 заложников в Риме в 1944 году (казнь заменили пожизненным заключением, а в 52-м году больного раком Кессельринга помиловали), преступником себя не считает. Аргумент здесь более чем сомнительный: да, приказ о расстреле отдал я, но расстреливала-то зондеркоманда СД, а не вермахт. К участникам заговора 20 июля Кессельринг, считавшийся одним из наиболее преданных Гитлеру фельдмаршалов, отношения не имел. О них он отзывается следующим образом: "Хотя заговорщикам удалось увлечь идеей смещения Гитлера некоторых генералов и небольшое число представителей интеллигенции.., переворот требовал более серьезной подготовки... Предатели они или нет, я слишком уважаю участников заговора, которых, за редким исключением, лично знал или знаю, чтобы сомневаться в том, что они руководствовались самыми благородными побуждениями". Здесь можно усмотреть даже некоторое сожаление постфактум, что заговор не удался, хотя Кессельринг и оговаривается, что "лидеры заговорщиков были отнюдь не уверены в том, что альянс проявит по отношению к ним сочувствие". Все-таки успех заговора давал шанс избежать безоговорочной капитуляции.

Себе в заслугу Кессельринг ставит то. что, будучи высшим военным и гражданским начальником в южной половине Рейха и оккупированных территорий, он сумел сохранить там порядок и плавно провел процесс капитуляции, не допустив каких-либо эксцессов и возникновения партизанской войны. Он приструнил гаулейтеров, напомнив им, что "наши противники воевали с нами в течение пяти лет для того, чтобы сокрушить национал-социализм, и теперь, одержав победу, ни за что не согласятся оставить партию у руля". Замечу, что и без Кессельринга у потенциальных "партизан фюрера" не было никаких шансов: для успешной партизанской войны необходима государственная поддержка извне, а национал-социалистическое государство прекратило свое существование. По поводу же капитуляции как таковой фельдмаршал справедливо замечает: "Капитуляция армии как военного соединения может стать необходимой, если она потерпела поражение, если сопротивление стало бесполезным и если выход ее из боя не нанесет непосредственного ущерба военным и политическим интересам страны... Примерами ситуаций, когда капитуляция являлась единственным средством прекратить кровопролитие и была неизбежной, даже несмотря на ее негативное влияние на общую ситуацию, можно считать случай с войсками в Тунисе и случай с группой армий В в Руре". К сожалению, в российской и советской военной традиции такое понятие капитуляции не прижилось, что не раз приводило к бессмысленным жертвам.

Кессельринг сообщает интересные подробности о миссии генерала СС Вольфа в Швейцарии: "Весной 1944 года без ведома ОКВ — хотя позже я доложил о своих действиях Гитлеру — я преодолел угрызения совести и вступил в контакт с американскими посредниками в Швейцарии через генерала СС Вольфа, поскольку считал, что война должна быть закончена путем переговоров на дипломатическом уровне. Я рассматривал этот шаг не как прелюдию к капитуляции войск в моей сфере ответственности, а как помощь правительству в налаживании переговорного процесса". Это опровергает преобладавшее в нашей историографии (а также в популярном романе Юлиана Семенова и фильме "Семнадцать мгновений весны") мнение, будто переговоры Вольф — Даллес инициировал Гиммлер, чьим начальником штаба когда-то был Вольф, причем сделано это было втайне и направлено против Гитлера. Опровергаются и утверждения американской стороны, будто речь шла лишь о капитуляции в Италии. Оказывается, Гитлер был в курсе переговоров, хотя и не с самого начала.