Знание-сила, 2005 № 01 (931)

Швейцарские ученые выявили в меде около дюжины веществ, обладающих антибактериальным действием. Исследования показали, что обширные раны, обработанные медом, становятся совершенно стерильными в течение трех — шести дней. Современные фармацевтические препараты так эффективно не действуют. Стерилизующие свойства меда используют и при пересадке органов. Донорский орган, например роговица глаза, сохраняется в меде (в замороженном виде) лучше, чем в любом растворе. Многие, читая эти строки, уже успели шепнуть: «А еще мед помогает при простудах, кашле, боли в горле». Растворите мед в молоке, только не нагревайте молоко выше +40 градусов, иначе часть полезных компонентов меда разрушится, и теперь пейте этот настой. Мед будет оседать на воспалившейся слизистой оболочке и убивать разросшуюся здесь колонию бактерий. Разумеется, мед меду рознь. Дары богов, собранные в разных лесах и полях, различаются по своим свойствам. Так, вересковый мед содержит много кальция и укрепляет кости. При мышечной слабости хорош акациевый мед. В темном лесном меде много железа, он помогает при малокровии. Людям, занятым тяжелым физическим трудом, хорошо добавлять в пищу еловый мед, он содержит много марганца и очень калориен. Неплохо бы помнить об этом, отправляясь на рынок или очередную выставку, чтобы купить себе медку.

В 1828 году в Москве, на Остоженке, известный московский медик профессор Христиан Иванович Лодер открыл «Заведение искусственных минеральных вед». Московские барыни ликовали: теперь можно лечиться водами, не тратясь на путешествие в Германию или Италию.

Христиан Иванович Лодер, немец по национальности, верой и правдой служил своему новому отечеству. В 1812 году ему было поручено устройство военных госпиталей на 6 тысяч офицеров и 31 тысячу нижних чинов. По его проекту в Москве был выстроен анатомический театр, в котором он сам каждый день читал лекции по анатомии. Бесспорны заслуги Лодера перед русской медициной, но еще, сам того не подозревая, он оказал большую услугу русскому языку, подарив ему часто употребляемое слово «лодырь».

После водных процедур Лодер прописывал своим пациентам прогулки скорым шагом в саду, принадлежавшем лечебнице и спускавшемся к Москве-реке. Кучера с неодобрением наблюдали за, как им казалось, бессмысленным занятием своих господ. Один кучер, соскучившись ожиданием, на вопрос любопытствующего прохожего: «Что делают господа?» досадливо ответил: «Лодыря гоняют». И слово «лодырь» так крепко вошло в русский язык, что трудно даже представить себе, что его когда-то не было. По удивительной случайности само слово «лодцер» по-старонемецки значит «лентяй». Впрочем, этого, конечно, не знали московские обыватели, не знал и сам доктор Лодер, ибо, будучи профессором медицины, языковедением не занимался.

Олег Грибнов

Комнату, где Гагик Микаэлович Назлоян принимает посетителей, кабинетом врача не назовешь. Мольберт. На нем — скульптурный портрет из пластилина. На стенах — зеркала. Рабочие столы для лепки. Повсюду пластилиновые лица: женские и мужские, детские и взрослые. Все они одинаково строгие, некоторые тревожны и печальны.

Словом, это мастерская художника.

Хозяин на врача тоже не похож. То ли потому, что белого халата не носит, то ли потому, что таблеток пациентам не выписывает. На самом деле, Гагик Микаэлович — кандидат психологических наук, психиатр, создатель и научный руководитель Московского института маскотерапии, а по совместительству — скульптор. Его лекарство — пластилин.

— Ко мне в институт приходило много журналистов, — говорит Назлоян. — И все почему-то рассказывают о маскотерапии как о только что состоявшемся открытии. А метод разработан 25 лет назад. Он давно признан и в России, и за рубежом. За это время мы приняли около 150 тысяч пациентов. Люди не просто выздоравливали — становились полноценными членами общества.

Особая наша гордость — 12 человек из статистической 1руппы по параноидной шизофрении. Они достигли выдающихся результатов. После лечения один сделал открытие в области математики. Другой стал поэтом и писателем. Третий — художником. Есть уникальный случай: до болезни у женщины не было никаких артистических данных. А во время лечения вдруг появился голос, да такой, что теперь она поет в берлинской опере. Заметьте, эти люди обратились ко мне в зрелом возрасте. Индивидуальный подход творит чуд еса!

От себя уточним: Назлоян — психиатр, он имеет дело с психическими нарушениями. Сколько несчастных сегодня принимают сильнодействующие препараты, пытаясь избавиться от своих недугов, сказать трудно. Врачи не скрывают: эффективных способов борьбы с душевными недугами нет. Но Гагик Микаэлович возражает:

— Как же нет, когда мои пациенты после курса маскотерапии лекарств больше не принимают и к врачам не обращаются?

— Говорят, в магии есть практика, когда маг колдует с помощью «вольта»: куклы, символизирующей заказчика. Обряд творится над куклой, а человек выздоравливает и исполняется его желание. Вы не ощущаете себя волшебником?

— У меня чудес нет, кроме волшебной силы искусства. Ваш пример лишний раз подтверждает, что ничего нового я не изобрел. Маскотерапия могла бы работать уже в Древнем Вавилоне или Древнем Египте. Там были и душевнобольные, и медицина, и портретное искусства Просто я первый попробовал лечить таким способом. Когда Эдисон придумал первое звукозаписывающее устройство — фонограф, оказалось, что этот прибор могли сделать еще во времена Сократа. Никаких современных научных открытий для него не требовалось. К сожалению, греки не додумались.

— Неужели человек выздоравливает от того, что вы лепите его портрет?

— Это не так просто, как кажется. Любая психотерапия построена на клинической — лечебной — беседе. Методов туг множество, но у каждого —дуальная структура взаимодействия «врач — больной». Отношения — как между следователем и подозреваемым. Специалисты давно поняли: между двумя такими собеседниками полноценный, равноправный диалог невозможен. Смысл общения быстро теряется. Смотрите: вот я выяснил, что человек болен шизофренией. И что дальше? О чем с ним говорить? Спрашивать, слышит ли он голоса? Я знаю, что слышит. Выяснять, мужские они или женские? Тоже ни к чему. И то, и другое — плохо. А ведь общение — единственное оружие психиатра. Тупик!