Знание-сила, 2004 № 11 (929)

Ответ: если принять то, что я читал, за возможный черновик "Пиковой дамы", то мне представлялось бы, что герой такой повести, задуманной Пушкиным как "быстрая повесть", если рассказывается родословная героя, должен быть главным. Да, у меня мелькнула мысль, что не Германн ли здесь Нарумов? Вполне возможно, вообще гипотеза о замыслах Пушкина — крайне соблазнительная вещь. Но это еще надо доказать.

Вопрос: вы не обратили внимание на то, что текст Карамзина, который вы считаете одним из первых толчков в создании "Пиковой дамы", и тексты по Шарлотте и Нарумову различаются в одном существенном отношении: у Карамзина совершенно очевидна историческая перспектива, в этих же текстах никакой исторической перспективы нет. Как вы это объясняете? Совершенно локальная обстановка, как бы ее ни трактовать, нет смены веков, а там есть.

Ответ: вопрос перспективы — это вопрос всей повести, а не каких-то отрывков. Что касается перспектив исторических, намечаемых пусть на бытовом уровне в "Пиковой даме", то мне кажется, есть почти полное сопряжение с тем, что там говорится. Это хорошо понимала Ахматова, которая писала, что в "Пиковой даме" все — ужас. И Германн, и его окружение. А ужас — понятие социальное. А если идти глубже, то аббат Н*, которому Карамзин дает такие высказывания о картах, о женщинах, к нему не грех и присмотреться! И в других его суждениях (соблазн есть, я не Moiy его преодолеть) можно увидеть некоторое обобщение этого аббата и представить это прочтенным Пушкиным, и увидеть, что они как-то сложно трансформируются.

Понятно, что, глядя на этот спешащий век, железный век, на все, что творится, Пушкин полон разнообразных мыслей, но впереди вельможи он видит "оборот во всем кругообразный" — они играли в карты, соскучились, спешили, и гром ударил. Эти торопятся, играют и — худо им. Это — знак беды, выражаясь языком Василия Быкова.

Аббат Н* через две страницы после его заявления, что женщины стали играть, и это признак гибели цивилизации, приводит следующие стихи из Рабле. Карамзин пишет: странный французский язык может быть для вас темен, я переведу. И дальше идет просто древнее пророчество: "Объявляю всем, кто хочет знать, что не далее, как в следующую зиму увидим во Франции злодеев, которые явно будут развращать людей разного состояния и поссорят друзей с друзьями, родных с родными, дерзкий сын не побоится восстать против отца своего и раб против господина, так что в самой чудесной истории не найдем подобного примера раздора и мятежа. Тогда нечестивые вероломные сравняются властью с добрыми, тогда глупая чернь будет издавать законы и бессмысленные сядут на место судей. О, страшный гибельный потоп! Потоп говорю, ибо земля освободится от сего бедствия, не иначе как упившись кровью". Так аббат Н* сопрягает это со временем, когда женщины играют в карты. Мне кажется, что разумеется не буквально, но подобного рода мысли не были чужды Пушкину в его рассуждениях о "Пиковой даме".

Публикацию подготовила Галина Бельская

Александр Волков

Переулки, тупики, туман, копоть. В Лондоне в XIX веке вечер напоминает вязкую ночь, утро — беспросветные сумерки.

Грязь и пыль вокруг, камень и асфальт впереди, позади.

Сотни тысяч людей живут, как нищие.

Копошатся в своих каморках — в каждой комнате по семь-восемь человек. Отвращение, неприязнь, обида, горечь. Эти чувства, как паутина, оплетают обитателей трущоб Ист-Энда. В коконе безысходности они спят и умирают. Чахнут, как цветы, облитые керосином.

Как ростки, выдернутые из земли. Или становятся преступниками.

В 1800 году исследование, проведенное в Лондоне — в наши дни его назвали бы социологическим, — показало, что до 10 процентов горожан живут за счет "криминальной, незаконной или аморальной деятельности". Иными словами, в городе царила преступность.

Каждый десятый был нарушителем закона.

Такого не наблюдалось и в современной криминальной России. Байроновские разочарованные герои не находили себе места в мире еще и потому, что в мире этом царили низменные, преступные нравы.

Власти не могли не отреагировать на одичание общества. Отголоском борьбы с преступностью стали книги о знаменитых детективах.

Один из них, Шерлок Холмс, как гласит мемориальная табличка, ровно сто лет назад, в 1904 году, выбыл из числа жильцов дома 2216 по Бейкер-стрит.

Эта каменная, асфальтовая, железная,

бензинная, механическая страна —

называется сегодняшним... Лондоном.

Евгений Замятин

В Англию российские туристы приезжают не часто, но те, кто доберется до Лондона, наверняка выглянут из подземки на станции Бейкер- стрит, чтобы побывать в гостях у Шерлока Холмса. Уже на выходе из метро их встречает сам великий сыщик; при нем неизменные шляпа, пальто и трубка. Он приглашает приезжих в Музей Шерлока Холмса, расположенный на Бейкер-стрит, 221б. В этом узком, четырехэтажном доме, как гласит табличка, с 1881 по 1904 годы жил consulting detective Холмс. Наискосок через улицу манит витрина сувенирной лавки Sherlock Holmes Memorabilia Company. Неподалеку расположен отель Шерлока Холмса. Кажется, все улики подтверждают, что без Холмса здесь сто лет назад не жилось. Его проницательность, его остроумие, его дедукция не давали покоя преступникам. Он выводил на чистую воду любых негодяев.

Шерлок Холмс и его верный друг доктор Ватсон идеально воплотили образ карающего правосудия — вековую мечту англичан, изнывавших от зла и порока. В джунглях Большого Лондона нельзя было обойтись без великого сыщика, как в лесах Северной Америки столетием раньше — без Следопыта. Джунгли эти были uecnj заселены людьми — в основном бедными, отчаявшимися, опустившимися, обозленными на весь белый свет. Здесь ошибки и бездействие полицейских могли привести к социальному взрыву. Не привели. Почему, мистер Холмс?

Конан Дойл придумал Шерлока Холмса и доктора Ватсона в 1887 году. Они стали персонажами его повести "Этюд в багровых тонах". Повесть не принесла ожидаемого успеха, и эта неудаче натолкнула автора на мысль, что он выбрал неверную форму. Детективные истории должны быть емкими и короткими. Для них лучше всего подходит форма рассказа. Приключения надо пересказывать увлекательно. Тогда, взяв за образец новеллы Эдгара По, британский прозаик написал несколько рассказов о Шерлоке Холмсе. Первый из них— "Скандал в Богемии" — появился в июле 1891 года. Эти рассказы принесли Конан Дойлу успех. Впрочем, писателю быстро надоел его проницательный персонаж. Конан Дойл считал детективный жанр низким, второсортным, ему хотелось писать историческую прозу. Уже в 1893 году появляется рассказ "Последнее дело Холмса".