Знание-сила, 2003 № 03 (909)

12. «Прованс и Овернь восстанут» – не бывало такого во время Империи! Большинство французов пребывали в эйфории от своего нового повелителя – а если кто бунтовал, то ему сразу туго приходилось! Мятежи городов и провинций (Вандея, Лион, Тулон) случались раньше – в эпоху Республики и Революции.

13. «Старый дьявол Вильям Питт» умер еще до Французской революции. Молодой премьер Англии – тоже Вильям Питт -в 1805 году доживал последние месяцы: его доконала весть об Аустерлице.

14. «Расколоть Францию на отдельные провинции» – да об этом англичане и думать не могли в 1805 году! Вспомним хотя бы грозный Булонский лагерь с армией, готовой ко вторжению в Англию! Не имея своей мощной сухопутной армии, англичане тогда оборонялись от Франции изо всех сил. Так что воспоминания о Столетней войне тут неуместны.

15. Эдвард VI Тюдор был, как известно, сыном Генриха VIII и правил Англией в середине XVI века. Немцем он, конечно же, не был – и к Наполеону или к Столетней войне никакого отношения иметь не мог.

16. «Первый консул должен совершить невозможное». Неправда! В 1805 году ИМПЕРАТОР Наполеон как раз ничего невозможного не совершал: он уверенно побеждал всех врагов, стоя во главе опытной 200-тысячной армии. Вот его Итальянская кампания 1796 года, где Бонапарт возглавил сброд оборванцев и одолел Австрийскую империю, – это было чудо!

17. «Суворов умер… достойного преемника ему нет». Тоже неправда! Во-первых, Суворов оставил многих талантливых учеников: Барклая, Кутузова, молодого Багратиона. И потом: автор текста почему-то уверен, что старого (70-летнего) Суворова зрелый Наполеон (в 36 лет) не победил бы. Это утверждение еще доказывать надо!

18. Ох, уж это слово «блицкриг»! Немцы полюбили его только при Гитлере – после 1940 года. Придумано оно было где-то перед Первой мировой войной – под влиянием и после разгрома Франции в 1870 году. ДО того устраивать «блицкриги» умел только Наполеон.

19. «Разгромив войска принца Карла у Ваграма,… маршал Бонапарт вступил в Вену без сопротивления». Это просто чудовищно! Во-первых Карл Австрийский был не «принц» (наследник престола), а эрцгерцог – вроде «герцога Йорка», а не «принца Уэльского». Далее: битва при Ваграме состоялась только в 1809 году. Наконец, при Аустерлице русско-австрийской армией командовал не Барклай, а якобы Кутузов – но на самом деле он выполнял тоща все прихоти молодого императора Александра, желавшего выпендриться перед своими австрийскими союзниками.

20. Бонапарт никогда не был маршалом! Сначала он был генералом Республики (у которой не было маршалов), а потом он сам «прыгнул» в императоры – и стал других генералов производить в маршалы своей Империи. Кстати, Массена был произведен в маршалы одним из первых – еще в 1804 году, так что в 1805 году ОН – уже маршал.

21. В 1805 году папу еще НЕ арестовали; это произойдет позже – в 1808 году. И привозили его не в Вену, а в Париж – для присутствия при коронации императора Наполеона по французскому обряду. При этом папа никого не «увенчал»: находчивый корсиканский француз сам себя короновал, выхватив корону из рук папы.

Понятно, что все это происходило в соборе Нотр-Дам, а не в соборе св. Стефана (который в Вене).

22. В1805 году Фридрих – не император, а король, притом Прусский! Ни он, ни австрийский император Франц II (кстати – молодой человек, а не старик!) не отрекались от своих корон в пользу Наполеона даже после тягчайших поражений.

23. «Император Запада тут же помирился с императором Востока…» Нуда, тут же! Только после I Польской кампании, после страшной битвы при Прейсиш-Эйлау в 1807 году и после Фридланда, где армия Беннигсена была раздавлена Наполеоном – тогда два императора встретились и ненадолго помирились. Кстати, произошло это в 1807 году на реке Неман – близ Тильзита, а не в Эрфурте.

24. Договорились они тогда не о разделе Турецкого наследства, а о совместной Континентальной Блокаде Англии. Понятно, что цесаревич Константин никогда не правил в Константинополе – а только в Варшаве, где он прижился так, что и в Петербург не хотел возвращаться.

25. Брат Люсьен не получил от Наполеона ничего – кроме высылки из Империи за республиканские убеждения! После этого Люсьен жил в Риме, занимался историей и археологией – а потом перебрался в США.

26. Хитроумный маршал Массена (бывший контрабандист!) не стал ни королем, ни свояком императора Александра. А вот другой наполеоновский маршал – Бернадот – стал королем Швеции (без вмешательства Наполеона) и потом предал своего императора. Его женой стала Дезире Клари – кажется, бывшая возлюбленная Наполеона…

27. Михаил Сперанский никстда не был ни послом при Наполеоне, ни его советником – хотя он понравился Наполеону при встрече в Тильзите. Кстати, графом Сперанский стал гораздо позже – уже при Николае, за составление Свода Законов Российской Империи.

28. Солнечным королем французы называли не неразумного Луи XV («После нас – хоть потоп!»), а Луи XIV. При нем (и при Кольбере) возникла Парижская Академия Наук. Российских ученых в ней, конечно, быть не могло – вплоть до Эйлера, который был ПОЧЕТНЫМ членом ВСЕХ академий Европы!

29. Наполеону и в голову не приходило побеждать Англию научной силой! После неудачи Вильнева на море он поверил в успех Континентальной Блокады – и грубо ошибся в экономике. Англия с флотом, индустрией и колониями устояла в этой долгой схватке до тех пор, пока вся Европа (начиная с Испании и России) не взбунтовалась против Наполеона.

30. Насчет «Просвещенного Императора» – все как раз наоборот! Великие победы и поражения Наполеона запомнились европейцам так крепко, что их до сих пор инсценируют на полях былых сражений. Не только Бородино и Ватерлоо, но и Лейпциг, и Эйлау, и Малоярославец… Где уж помнить о просвещенности столь великого полководца!

Ирина Прусс

Владимир Каганский в книге «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство» снова демонстрирует плодотворность парадоксов.

Тотальная централизация всех сторон жизни, недавно бывшая реальностью, порождает тотальные последствия. Их интегральный итог может быть описан экономически, политически, социально, культурно… вот теперь еще и географически.

Статьи, составившие книгу В. Каганского «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство», написаны в девяностые годы, но задуманы и продуманы много раньше. Это публицистика, основанная на серьезных теоретических разработках, и научная теория, изложенная со страстью публициста (и, что немаловажно, не птичьим языком профессионального внутринаучного общения, а на общекультурном языке). Некоторые из этих статей были в свое время опубликованы в нашем журнале; читатели, несомненно, помнят статью об «Арзамасе-16», Зоне, которую не хотят и не могут покинуть заключенные в ней ученые.