Анна Азарнова - Если с собой трудно [«Слепые пятна» личности и внутренние конфликты] [litres]

В этой точке она отчетливо начинает ощущать свою обиду на мужа, связанную с этими ситуациями, гнев и боль. Однако вместо того, чтобы немедленно пойти к супругу и устроить скандал, она продолжает оставаться в контакте со своим переживанием. Что-то общее в ее реакции стоит за всеми ними: «Ничего, я потерплю». Что-то есть такое, что заставляет терпеть взамен того, чтобы не согласиться, отказать, выразить свою позицию. Она спрашивает себя, что же это. И наконец приходит долгожданный ответ, содержащий в себе, как она ощущает, самую суть ситуации: «У меня нет права». Это и есть ее внутренняя правда: ощущение отсутствия права чего-то хотеть, на чем-то настаивать, вообще занимать место. Иметь свое место в отношениях, а не быть отражением желаний мужа. Внезапно на нее обрушивается осознание того, что это «не имею права занимать место» проявляется даже в конкретно-физическом отношении: у мужа в квартире есть отдельный кабинет для занятий, у сына – собственная комната, тогда как у нее нет даже своего уголка, а почитать или повязать она располагается обычно в незанятом уголке квартиры – на кухне или в углу коридора. «Да, да, это тоже об этом», – отчетливо кивает что-то внутри нее. Дело здесь не в муже, ясно понимает она, а в этом ощущении, в этом чувстве «не имею права», которое она транслирует во всех своих отношениях и получает соответствующий отклик. Да, конечно, необходимо выровнять границы в отношениях, в том числе с мужем, чтобы не было этого внутреннего сигнала обиды, который исчезнет, как только это произойдет, однако сделать может это только она сама, и то, что стоит между нею и этим поступком, – это «не имею права». Какое оно, это «не имею права?» В силу каких причин это право было отнято или, может быть, за что? И кто может это право дать? Все это важные вопросы, которые она задает себе самой. Однако задавать себе такие вопросы, без самообвинения и самообесценивания, с принятием и уважением к себе, и слышать ответ – не те умения, с которыми мы рождаемся. Мы учимся делать это в контакте с собственными родителями. И если такие умения развиты у нас недостаточно в силу различных причин, мы можем развить их самостоятельно либо с помощью хорошего психотерапевта.

Итак, способность вступать в контакт с самим собой, слышать себя, сопереживать себе обычно хорошо развита у людей с высоким уровнем сформированности личности. Будучи развитыми, эти способности ярко проявляются также в их взаимоотношениях с окружающими. Такой человек внимателен к тому, что чувствует партнер, он способен проявлять интерес к его внутреннему миру, задавать вопросы о том, как он воспринимает что-либо, как относится к чему-то. Рядом с такими людьми у нас появляется возможность быть услышанными, потому что нас хотят услышать. Часто мне приходится слышать нечто вроде «он (она) слышит только самого себя, он не способен (она не способна) услышать меня!» Однако такая формулировка не совсем верна. Способность вступать в контакт, устанавливать отношения, сочувствовать и сопереживать не может «работать» только в одну сторону, быть направленной только на себя, но не на других. Это принципиальная способность слушать и слышать, и здесь нет больших различий в том, слышим ли мы самих себя или того, кто рядом. Если она развита хорошо, но человек не слышит других, это может говорить о том, что есть «нечто», что не дает ему реализовать эту способность в отношении партнера. Правильнее здесь, наверное, сказать: «Сейчас он слышит только себя и по каким-то причинам не может услышать меня» или «Не выбирает услышать меня». Однако такое бывает редко. Люди, глухие к переживаниям и чувствам окружающих, часто и собственные потребности слышат очень плохо – я говорю об истинных потребностях, а не о способах их удовлетворения, таких как, например, желание занять лучшую комнату в квартире или получить побольше денег.

В целом же человека с высоким уровнем сформированности личности в контакте легко распознать по следующим проявлениям:

– они способны сочувствовать и сопереживать другому человеку, у них развита эмпатия, то есть они при желании могут посмотреть на реальность глазами Другого. Такие люди способны сопереживать не только другим людям, но и животным и даже растениям, например, при взгляде на засыхающий цветок в горшке они в состоянии ощутить дискомфорт. Мать может почувствовать, что ощущает ее ребенок и почему он с кулаками кидается на своего отца после трехчасового свидания с ним, когда тот собирается уходить, и понимает сердцем, как злится ее сын и на нее, и на отца за то, что они разошлись. Мужчина, возвращающийся домой, не сможет переступить через замерзающего кота у подъезда и возьмет его к себе в квартиру, даже понимая, что вызовет неудовольствие домашних. Развитая эмпатическая способность позволяет таким людям предсказывать и учитывать в своем поведении эмоциональные реакции окружающих и становится важной предпосылкой эмоционально благополучных взаимоотношений с ними;

– они понимают, что у других людей есть собственное видение жизненных ситуаций, которое может отличаться от их собственного, и с интересом к нему относятся. Таким людям часто доставляет удовольствие обсуждение различных вопросов со своими близкими, с партнером, при этом совсем не обязательно в этом обсуждении убедить собеседника в своей правоте и заставить его отказаться от собственной точки зрения. Им нравится сам процесс диалога, обмена мнениями, движения к пониманию позиции партнера. Диалоги с ними оживляют, а не угнетают;

– они способны вступать в контакт с другим человеком, инициировать этот контакт, искать его. У них нет ощущения, что раз человек относится к такому-то полу, возрасту, социальной группе, то он должен воспринимать реальность, думать и поступать определенным образом («все пожилые женщины ворчливы», «все мужчины грубы и бесчувственны»), им интересно вступить в контакт с данным конкретным человеком. Способность вступать с людьми в отношения может быть осложнена различного рода внутренними конфликтами, например такими, которые были описаны в первой части этой книги, однако это способность никогда не нарушается и не теряется. Именно про таких людей можно сказать: «Он разговаривает со своей женой», «Этот учитель разговаривает со своими учениками» (а не просто исполняет супружеские или профессиональные обязанности);

– они способны позволить себе эмоционально быть затронутыми другим человеком и его переживаниями, делать эмоциональный вклад в отношения (говорить о чувствах, в том числе первыми, открываться, предлагать отношения и развивать их, в том числе находясь под риском отвержения и непонимания);

– они способны позволить себе чувства по отношению к другому человеку, они не контролируют их. Остановимся на этом чуть подробнее, потому что это очень важный момент. Многие люди склонны делить чувства на «хорошие» и «дурные». Влюбленность, к примеру, женатого человека или замужней женщины в кого-то, кто не является партнером, рассматривается в этом случае однозначно как чувство дурное, которое необходимо искоренять, потому что оно может привести к супружеской измене. Однако установка на борьбу с собственными переживаниями в данном случае обычно дает противоположный эффект: запретное чувство усиливается и может стать навязчивой идеей. Напротив, установка на принятие чувств позволит «пройти через себя» этой влюбленности, подобно волне, которая набежит, а затем отхлынет, с полным доверием к происходящему и четким разграничением между чувством и поведением: мы все живые люди и можем чувствовать что угодно, но нам необходимо хорошо осознавать собственные поступки и подходить к ним ответственно. Мы можем чувствовать влюбленность по отношению к кому угодно, однако это вовсе не означает, что мы по отношению к этому человеку будем совершать какие-то действия.