Анна Азарнова - Если с собой трудно [«Слепые пятна» личности и внутренние конфликты] [litres]

«Супруг не поздравил вас на день рождения и ничего не подарил? Обязательно сделайте на его день рождения то же самое. Пусть ощутит, каково это».

«Соседи по даче повредили несколько кустов клубники по границе, проходящей с их участком? Вытопчите их кусты».

«Муж приглашает свою маму погостить к вам, не считаясь с вашими интересами? Поселите свою маму у себя!» и т.п.

Из-за того, что люди описываемого типа имеют сложности с эмпатией, их контакт с окружающими часто бывает затруднен: не понимая причин тех или иных реакций других людей, они раздражаются, настаивают на своем, склонны считать партнера «ничего не понимающим», «заблуждающимся», «глупым», «косным». Очень часто разговоры между ним и, например, членами его семьи заканчиваются разногласиями, которые не удается уладить и которые, наоборот, усиливаются по мере развития разговора; обычно это приводит к тому, что разговоры и обсуждения начинают избегаться, а проблемы – замалчиваться или разрешаться на уровне действий, как это было описано в предыдущем абзаце («он делает это – значит, мне нужно предпринять вот это»). Даже обращаясь к психологу или психотерапевту, такие люди мало озадачиваются вопросом о том, что они чувствуют, что переживает партнер, в чем суть их противоречия, – скорее они задают вопрос: «Скажите, что мне сделать, чтобы поведение партнера изменилось (чтобы он перестал пить, гулять, неуважительно вести себя, лениться, начал учиться, работать, помогать по дому, вести себя надлежащим образом)?»

Людям с умеренным уровнем сформированности личности не хватает уважительного эмпатического отношения к собственным переживаниям, потому что с их точки зрения есть то, что позволительно чувствовать в их ситуации, социальном статусе, возрастной и половой принадлежности, а есть то, что неуместно и даже странно. Например, если молодая женщина родила ребенка, то она должна чувствовать к нему всепоглощающую любовь и нежность, готовность отдать за него жизнь и т.п., и эти представления могут появиться у нее благодаря тому, что такую точку зрения транслировало и продолжает транслировать ее социальное окружение. В соответствии с этими представлениями, если такой любви она не чувствует, то она «плохая мать». Реальная женщина в этой ситуации, столкнувшись с (вполне понятным и легко объяснимым) отсутствием материнских чувств к новорожденному сыну или дочери, либо обманывает саму себя, притворяясь, что что-то чувствует, либо считает себя очень плохим человеком и мучается от чувства вины. Если же ближайшее социальное окружение говорит, что по отношению к первенцу отсутствие материнских чувств некоторое время вполне понятно, но они «должны появиться» уже через месяц, этот месяц она проживет вполне спокойно, но начнет обманывать себя или считать плохой к концу периода, если чувства не появятся. Отношение такого человека к самому себе и самооценка оказываются заложниками внешних факторов – поддержки социального окружения, стереотипов и тому подобного, а сопереживания себе оказывается явно недостаточно для того, чтобы обеспечить собственному внутреннему процессу принимающее отношение к чувствам, которые испытываешь.

Даже отношение к собственному телу у людей с умеренным уровнем сформированности личности характеризуется некоторой эмоциональной отстраненностью. Им трудно ощутить собственное тело как переживающее что-то или нуждающееся в чем-то «изнутри», живо пережить его потребности («Голова так гудит – спать хочет, бедная» или «Такая бодрость во всем теле – каждая клеточка радуется!»). Ощущение тела часто безжизненное, а контакт с ним настолько плохой (это является отражением общих сложностей с внутренней коммуникацией, характерных для такого человека, недостатка эмпатических способностей), что такой человек лишь на рациональном уровне предполагает потребности тела («У меня работа сидячая, значит, мне нужно больше двигаться», «Регулярного сна по восемь часов мне не хватает»). Тело может не нравиться в целом и общем, либо дискомфорт вызывают отдельные его части (крупный нос, маленькая грудь и другое), оно воспринимается в целом как объект, как нечто, на что смотрят со стороны и оценивают как достаточно «хорошее» или подлежащее улучшению, однако эмпатии, сочувствия, умения услышать и пережить потребности тела, быть включенным в него явно не хватает. Это очень легко обнаружить, если, например, задать человеку такой вопрос: «Если бы ваше тело могло говорить, что бы оно вам сейчас сказало?», «Если бы ваше тело могло сообщить вам о своем самочувствии в словах, что бы оно сказало?», «Попробуйте уловить сейчас ощущения в отдельных частях вашего тела – что сейчас ощущает ваша правая стопа? Левое колено? Какое ощущение внутреннее есть сейчас в тазовой области? За глазами?» Обычно выполнение такого рода инструкций оказывается для людей описываемой группы очень трудным делом, потому что их коммуникация с собственным телом развита очень слабо. Однако это не означает, что ситуация безнадежна – все умения, описываемые в данной книге, поддаются развитию в ходе целенаправленных упорных тренировок.

В целом можно сказать, что для людей с умеренным уровнем сформированности личности свойственны специфические нарушения и затруднения в коммуникации с самими собой, своим внутренним миром, своим телом, поэтому их контакт с собой очень формален и слаб. Они плохо понимают себя и рассматривают себя скорее с точки зрения стереотипов, мало связанных с истинным Я. Аналогичные трудности наблюдаются при установлении контактов и построении отношений с окружающими. Недостаточность эмпатических умений и стереотипизированность восприятия окружающих, рассмотрение их особенностей через призму собственных значимых потребностей затрудняют взаимопонимание и достижение чувства «мы» (переживания общности) в близких отношениях. Причина для этого не конфликт поколений, не дефекты характера партнера, не невоспитанность или избалованность детей, а психологические особенности самого человека.

Для людей с низким уровнем сформированности личности характерны выраженные сложности в коммуникации с самим собой и другими людьми, а также в эмпатическом понимании и сопереживании себе и другим. Как именно это проявляется в повседневной жизни?

Такому человеку трудно обратиться к себе с вопросом о том, что именно сейчас в нем происходит, что он чувствует (они не привыкли задавать себе таких вопросов), и еще труднее уловить внутренний ответ (нередко на вопрос: «Что вы сейчас чувствуете?» они совершенно искренне отвечают: «Не знаю» или даже добавляют «Скажите, а правда, что я сейчас чувствую?»). Особенно трудно им распознать в себе теплые, дружеские чувства (нежность, благодарность, умиление, растроганность), а также печаль и чувство вины. Для того чтобы задать себе вопрос о своем текущем переживании, требуется как бы внутренне посмотреть на собственный процесс с некоторой внутренней дистанции, с расстояния «нескольких шагов», подобно тому как мы можем, чуть отойдя на небольшое расстояние, рассматривать картину. Однако именно дистанцирование от собственного переживания представляет для таких людей особенную сложность. Как мы уже говорили ранее, для таких людей характерна импульсивная захваченность текущим эмоциональным переживанием, когда они «падают» в него, как в омут, и их несет течением, и они не в состоянии не то что отойти на некоторое расстояние, но и не могут, фигурально выражаясь, справиться с этим водоворотом. Поэтому такие люди скорее повинуются импульсивной эмоциональности, будучи захваченными отчаянием, паникой или яростью, которые не в состоянии контролировать и которые управляют всем их поведением, о чем они впоследствии могут сожалеть.