Анна Азарнова - Если с собой трудно [«Слепые пятна» личности и внутренние конфликты] [litres]

В контакте с человеком с низким уровнем сформированности личности его партнер обычно ощущает дискомфорт. Реакции собеседника ему не очень понятны: то и дело он становится резким, ведет себя вызывающе или агрессивно, и при этом не ясно, на кого направлена эта агрессия: на того, с кем он разговаривает, или на тему разговора. Люди с низким уровнем сформированности личности обладают способностью вызывать в своих партнерах за считанные минуты чувства растерянности, замешательства, обиды, гнева, боли, которые не проходят даже после того, как контакт окончен. Многие осознают их как опасных и неприятных собеседников, взламывающих или проверяющих на прочность границы того, кто находится рядом с ним, ведущих себя агрессивно, при этом такая агрессия носит импульсивный характер и не может быть объяснена текущей ситуацией – на них никто не нападает, их никто не обижает, они сами находятся в безопасности. Часто, когда такой человек рассказывает что-то о себе, возникает ощущение, что никак не удается понять его либо что он как-то непонятно говорит и не может донести до слушателя то, что хочет сказать. В контакт с ним либо трудно включиться, и ощущаешь какую-то пустоту и невовлеченность, либо вовлеченность чрезмерная, доходящая до захваченности происходящим, со склонностью к совершению импульсивных поступков.

Импульсивность, характерная для людей с низким уровнем сформированности личности, ярко проявляется и в построении отношений с окружающими. Их поведение и эмоциональные реакции в отношении партнеров зигзагообразны и тяготеют к крайностям. Только вчера этот человек провел с вами вечер и со слезами на глазах говорил вам, что вы самый близкий, самый понимающий его человек, что он счастлив, что вы есть в его жизни, и просил вас не покидать его (хотя у вас и мыслей таких не возникало), а уже сегодня рано утром вы получаете от него сообщение с проклятиями в ваш адрес и требованием оставить его в покое. Что успело произойти за это время? Вы тщетно ищете ответ и хотите выйти с ним на связь, однако оказывается, что он успел вас «заблокировать» и внести в черные списки во всех соцсетях, почтовых ящиках и телефоне. Впоследствии окажется, что ночью ему неожиданно стало эмоционально плохо, он вспомнил, как его предал друг в школе, он почувствовал ненависть ко всем вокруг и к тем, кто был рядом, а потом неминуемо бросил, и написал вам из этого отчаяния и этой ненависти (кстати вспомнив, что вы обещали ему найти какую-то информацию, но так и не выполнили своего обещания). Наутро ему стало легче, и, измученный, он заснул, а проснувшись, немного пожалел о том, что сделал. Однако ему все же хотелось, чтобы вы за ним основательно «побегали»: ему интересно, насколько он дорог вам и сколько времени вы будете тратить на восстановление контакта с ним. Мало кто выдержит столь интенсивные нагрузки, которым подвергаешься, находясь рядом с таким человеком, и столь резкие колебания отношения к партнеру от идеализации до обесценивания. Это является одной из причин того, почему близкие отношения людям с низким уровнем сформированности личности хронически не удаются.

Рассмотрим следующий, последний, критерий, дифференцирующего уровень интегрированности личности. Это способность к привязанности.

Способность к эмоциональной привязанности – это способность человека к формированию глубоких и прочных эмоциональных связей с другими людьми из своего настоящего и прошлого. Она проявляется в том, что человек создает внутри себя образы важных для себя людей, сохраняет их в своей памяти, и эти образы связаны для него с позитивными чувствами любви, нежности, благодарности, привязанности, желания заботиться. Эти образы остаются внутри него даже тогда, когда важных для него людей нет рядом, они не присутствуют физически и продолжают вызывать связанные с ними переживания и чувства. Иначе говоря, когда матери нет рядом, ее любящий образ остается в памяти, и к нему можно обратиться в эмоционально тяжелую минуту. Кроме того, желание заботиться о матери и благодарность к ней не исчезают даже тогда, когда ее физически нет рядом.

Такая способность к построению и удержанию во внутреннем мире образов дорогих для нас людей очень важна для любого человека. Ведь при столкновении с невзгодами, неудачами и поражениями, с жизненными ударами мы можем обращаться к этим внутренним образам, чтобы утешать и успокаивать себя; представляя любимого отца, который вставал на нашу защиту в детстве, мы можем аналогичным образом защищать себя. С другой стороны, удерживая в памяти образ дорогих для нас людей – жены или мужа, детей, родителей, – мы можем испытывать вину, если в своем поведении допустили что-то, что наносит или могло бы нанести им ущерб. Например, муж, заигрывая с коллегой, внезапно вспоминает о жене и испытывает укол вины; разведенный отец, планируя заграничную поездку с подругой, испытывает вину перед детьми, которых не навещал уже месяц, и задумывается о том, не взять ли их с собой; взрослый сын внезапно вспоминает о том, что давно не навещал старенькую мать. При нарушении данной способности страдает способность успокаивать и утешать себя, равно как и способность чувствовать вину и проявлять заботу в отношении дорогих и близких даже тогда, когда их нет рядом.

Способность к эмоциональной привязанности не является врожденным качеством. Можно сказать, что каждый ребенок с самого раннего возраста нуждается в качественной эмоциональной связи с близким человеком, однако эта потребность удовлетворяется далеко не всегда должным образом. Не всем из нас повезло настолько, чтобы на протяжении хотя бы первых трех лет жизни рядом с нами стабильно была мама или хотя бы бабушка, а не череда нянь или воспитательниц; не всем из нас повезло с чуткими родителями, которые были бы внимательными к нашим проявлениям и могли распознать наши эмоциональные и физические потребности и своевременно на них отреагировать. Нарушения в качестве связи с ребенком «дают» впоследствии нарушения в способности данного ребенка к эмоциональной привязанности. К сожалению, очень многое из того, что описано ниже в отношении нарушений способности к привязанности, было сформировано в результате каких-то хронических дефицитов в отношениях родителей и детей, в результате отклонений от того, как был устроен контакт матери и ребенка. Расплачиваться за все это приходится уже во взрослом возрасте, и, к сожалению, расплата эта бывает очень суровой. Однако тем не менее здесь нет никакой запрограммированности или «приговоренности»: проблемы прошлого можно исправить в настоящем путем терпеливой внутренней работы, обычно в контакте с психотерапевтом.