Дэвид Эпштейн - Универсалы [Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни] [litres]

Жизнь в современном мире немало способстовала нашему умению адаптироваться к сложностям, что проявляется в виде гибкости и, как следствие, отражается на широте нашего интеллектуального кругозора.

Мозг средневекового человека привык работать внутри жестких рамок конкретного мира, зримого и осязаемого, и это распространялось на все сферы. После долгих уговоров некоторые из крестьян все же согласились решить следующую задачку: «Хлопок хорошо растет там, где сухо и тепло. В Англии холодно и сыро. Может ли там расти хлопок?» Они обладали непосредственным опытом выращивания хлопка, и потому некоторые смогли дать ответ (робко и после наводящих вопросов), хотя и никогда не были в стране, о которой спрашивалось в задачке. Однако точно такая же задача, но с несколько измененными данными, поставила их в тупик: «На Крайнем Севере, где лежат снега, все медведи белые. Новая Земля – на Крайнем Севере, и там всегда снег. Какого цвета там медведи?» На этот раз даже после многочисленных наводящих вопросов деревенские жители не смогли даже приблизиться к правильному ответу. Они придерживались строгого принципа. «Только тот, кто был там, сможет вам ответить», – заявил один из них, хотя в Англии он тоже не был, и это не помешало ему правильно ответить на предыдущий вопрос. Но достаточно было легкого соприкосновения с современным миром, и эта проблема была решена. На вопрос о белых медведях Абдул – сорокапятилетний и почти безграмотный, но все же председатель колхоза – ответил неуверенно, но все же применил формальную логику: «Если все так, как вы говорите, то они все должны быть белые».

Переход к новому строю кардинально изменил внутренний мир деревенских жителей. Когда ученые из Москвы спросили их, что они хотели бы узнать о них или месте, откуда они приехали, хуторяне и пастухи не смогли дать единодушного ответа: «Я не видел, чем занимаются люди в других городах, так как я могу спрашивать?» Те же, кто работал в колхозах, продемонстрировали любопытство.

– Вот вы только что говорили о медведях, – заговорил тридцатиоднолетний колхозник Ахметжан. – Я вот чего не понимаю: откуда они взялись? – Он немного подумал. – И вот еще про Америку: у нее свои власти или там тоже мы?

Девятнадцатилетний Сиддах, работавший в колхозе и окончивший два класса начальной школы, просто сыпал творческими вопросами, подтверждающими саморазвитие и смещение внутреннего фокуса с личного на местное и глобальное.

– Что нужно сделать, чтобы наши колхозники стали лучше? Как добиться того, чтобы растения росли выше, чтобы они были высокими, как деревья? И еще я бы хотел знать, как устроен мир, откуда что берется, как богатые богатеют и почему бедные остаются бедными?

В отличие от примитивных деревенских жителей, чей кругозор ограничен их непосредственным бытом, мышление современного человека относительно свободно. Это не означает, что один образ жизни однозначно лучше другого. Ведь давно подмечено: городской житель, путешествующий по пустыне, полностью зависит от кочевника. А потому в пустыне кочевник – и есть гений.

Но, несомненно, то, что для современной жизни требуется широкий диапазон навыков, умение находить точки соприкосновения и связывать воедино параллельные сферы и идеи.

Лурия рассматривал тот «категорический» образ мышления, который Флинн впоследствии назвал «научной призмой». «Как правило, оно довольно гибко, – писал Лурия. – Люди легко меняют определения, составляя соответствующие категории. Они классифицируют объекты по их сути (животные, цветы, инструменты), материалу (дерево, металл, стекло), размеру (большой, маленький) и цвету (темный, светлый) или по иному качеству. Способность легко смещать фокус, переключаться с одной категории на другую – одна из основных характеристик «абстрактного мышления».

Флинн был немало обескуражен тем, что общество, и в частности сфера высшего образования, в ответ на расширившийся кругозор усилило упор на специализацию, вместо того чтобы начать развивать концептуальное мышление и способность переключаться.

Он провел исследование, в ходе которого сравнил средний балл старшекурсников разных специальностей одного из лучших государственных университетов Америки с их же результатами теста на критическое мышление. Целью была проверка способности студентов применить фундаментальные абстрактные понятия из области точных наук в распространенных жизненных ситуациях. К своему удивлению, Флинн установил, что связь между результатами теста по пространному концептуальному мышлению и средним баллом была практически равна нулю. По его словам, «способности, которые помогают студентам получать хорошие оценки, не включают в себя критических навыков в широком смысле этого слова» [12] Кроме того, Флинн рассказал, что провел тестирование среди учеников британской средней школы, многие из которых поступают в Лондонскую школу экономики, а также среди учащихся первого и второго курсов ЛШЭ. По результатам теста Флинн заключил: «При выпуске из университета уровень критического мышления у них был не лучше, чем при поступлении». .

Каждый из двадцати вопросов был направлен на проверку определенной формы концептуального мышления, широко применимого в современном мире. С теми частями теста, где задействовалась форма концептуального мышления, не требовавшая особой подготовки – например, выявление циркулярной логики, – студенты справились хорошо. Однако в том, что касается практического применения навыков концептуального мышления, результаты были ужасны. Студенты, выбравшие профильным предметом биологию и английский, одинаково плохо отвечали на все вопросы, не связанные напрямую с их областью. Ни в одном из профильных направлений, включая психологию, студенты не понимали методы социологии. Студенты-естественники заучивали факты из своей профильной области, не понимая принципа работы науки и не умея делать правильных выводов. Те, кто специализировался на нейробиологии, не справились почти ни с чем. Результаты студентов, выбравших предпринимательство, были плачевны по всем предметам, включая экономику. Лучше всех справились экономисты. Экономика, по сути своей, имеет довольно широкий охват, и студенты продемонстрировали умение применять усвоенные навыки рассуждения к задачам, лежащим за пределами их области [13] Как сказал об экономистах психолог Робин Хогарт: «В их речи меня больше всего поражает… то, что практически в любой теме они применяют экономическую терминологию и аргументацию. Будь то спорт, экономические явления, политика или даже учебная программа». . В то же время химики, несмотря на исключительный ум, испытывали определенные трудности в применении научного мышления к задачам, не имеющим отношения к химии.