Дэвид Эпштейн - Универсалы [Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни] [litres]

Одно Лесмес знал точно: они должны освободить столько места для потенциальных пациентов, чтобы вывезти их с места взрыва за один раз. Для погрузки и лечения тяжелораненых солдат потребуется время. Чем дольше они пробудут в месте происшествия, тем вероятнее то, что операция привлечет внимание противника, и тогда спасать нужно будет самих спасателей.

Ему было двадцать семь лет, и год назад он возглавлял бригаду спасателей, работавшую во время ураганов в мирное время. Афганистан был его первым пунктом назначения на иностранной территории, и в подчинении его были люди старше его, с множеством заграничных операций за плечами. Как правило, Лесмес брал с собой в оперативный центр пару человек, чтобы вместе добыть нужные сведения и разобраться в ситуации. «Иногда другие ребята задавали правильные вопросы, до которых я сам не додумался бы, – пояснил он. – К тому же обмен информацией важен, а времени не так много». Дополнительных разведданных было очень мало. «В голливудских фильмах вертолеты преспокойно летают над местом происшествия и собирают все нужные сведения, – говорит Лесмест. – Но мы ведь не в Голливуде».

Он вышел из вертолета, где спасатели надевали свое боевое обмундирование. Ситуация не вписывалась в стандартные алгоритмы. Он обрисовал людям задачу и обратился к ним с вопросом: как ее решить?

«Просто сдвинуть в кучу все причиндалы – тогда будет больше места», – предложил один из членов команды.

Другой сказал, что, если понадобится дополнительное пространство для пациентов, можно оставить некоторых спасателей у броневиков. Третий посоветовал вывезти самых тяжелораненых пострадавших, а если потребуется еще одна ходка, временно увезти их от места взрыва туда, где враг их не заметит. Но ведь бомба взорвалась прямо посреди колонны, на холмистой местности. Лесмес не знал даже, возможно ли вывезти грузовики с места взрыва.

«Ни одно из предложенных решений не помогало эффективно разрешить сложившуюся ситуацию. Мне хотелось получить преимущество скорости, освободив как можно больше пространства для раненых солдат и максимально облегчив вертолеты, – рассказывает Лесмес. – Расстояние, время, ограничения по весу и пространству, а также незнание планов противника – все это играло против нас. Меня начало одолевать гнетущее чувство, что мы оказались в худшей из возможных ситуаций и у нас просто нет шансов на успех. Какое там распознавание знакомых схем – там вообще не было схемы». Иными словами, не было четкого плана действий, который устроил бы его. Лесмес предположил, что тяжелораненых наверняка будет больше трех, но меньше пятнадцати. Тогда у него в голове начала созревать мысль о том, как обеспечить пространство для потенциальных раненых. Можно было отказаться от инструмента, который он никогда прежде не бросал в подобных ситуациях: от себя самого.

Лесмес никогда раньше не оставлял свою команду в операциях категории «альфа» с множеством жертв. Он был главным знатоком местности. Его роль заключалась в том, чтобы обеспечивать спасателей общей картиной ситуации, пока они работали с людьми, спасая их или хотя бы их конечности. Он следил за безопасностью на месте, обеспечивал коммуникацию с остальными членами спасательной бригады, с базой и пилотами вертолетов, которые кружили над местностью в ожидании пострадавших; он вызывал по рации дополнительные вертолеты, если вдруг начиналась перестрелка; он обеспечивал координацию с офицерами на местах, часто относившимися к другим подразделениям. Эмоциональный хаос был постоянным элементом подобных операций. Солдаты, видевшие, как их соратники сосут леденцы с фентанилом под угрозой сильной кровопотери, отчаянно хотят помочь, но их нужно как можно скорее вывезти с места происшествия. Нужно взять местность под контроль. На этот раз, если раненых не окажется больше, чем предполагал Лесмес, старший член команды сможет взять руководство в свои руки, одновременно оказывая медицинскую помощь. А сам Лесмес тем временем поможет подготовить полевой госпиталь к возвращению пациентов и скоординировать вывоз раненых на вертолетах с места взрыва, общаясь с ребятами по рации. Это было компромиссное решение, но в этой ситуации таким был бы любой из предложенных вариантов.

Лесмес озвучил свои «гипотезы» команде – то самое «бремя, несомое с легкостью», о котором писал Вейк. «Мне хотелось, чтобы они высказали неодобрение», – признался он. Он сказал, что собирается остаться на базе и высвободить место для оборудования и пациентов. Лопасти вертолета уже вращались, они теряли драгоценное время и шансы на спасение тяжелораненых солдат. Лесмес попросил своих людей высказываться быстрее, а сам приготовился выслушать все их возражения. Лишь немногие смолчали. Несколько ребят запротестовали. Сплоченность была их базовым инструментом – тем самым, который они и не знали, что можно бросить, пока не поступило соответствующего приказа. Один из спасателей без обиняков сказал, что задача командира – сопровождать свой отряд, и он должен эту задачу выполнять. Другой разозлился. Третий задумчиво предположил, что Лесмес просто боится, и сказал: двум смертям не бывать, одной не миновать, а значит, они просто будут делать то же, что и всегда. Лесмес и в самом деле боялся, но не за свою жизнь. «Если случится непоправимое, а офицера не будет рядом, – сказал он мне, – попробуй потом объяснить это десяти семьям».

Мы сидели у Мемориала Второй мировой войны в Вашингтоне, когда он это сказал. Все это время он держался – и вдруг разрыдался. «Вся эта система держится на подготовке, на знании дела, на слаженности, – продолжал он. – И я отлично понимаю, почему некоторые ребята были недовольны. Ведь нарушилась наша стандартная процедура работы. Справедливость моего решения подвергли сомнению. Но если бы я полетел вместе с ними, нам пришлось бы дважды летать на место проишествия». Возражения носили скорее эмоциональный и философский, нежели тактический характер. Прежде им уже удавалось заставить его передумать и пересмотреть стратегию, но не теперь. Он твердо решил остаться, а им уже пора было лететь. Вертолеты поднялись в воздух, а он вернулся в оперативный центр. «Внутри меня шла мощнейшая борьба, – рассказывал он. – Я понимал, что происходит, и, если бы с ними что-то случилось, я буквально мог видеть, как падают подбитые вертолеты».

Но, к счастью, спасательная миссия имела беспрецедентный успех. Спасатели оказали оперативную помощь раненым на месте взрыва, погрузив семь тяжелораненых в вертолеты. Салоны вертолетов набили до отказа. Нескольким из прибывших в полевой госпиталь требовалась ампутация, но все выжили.

Когда все было позади, старший из членов бригады признал, что решение было верным. Еще один спасатель несколько месяцев не говорил о случившемся, и наконец сказал, что был поражен тем, насколько Лесмес в них верил. Тот, что разозлился, продолжил злиться еще какое-то время. Еще один спасатель, участвовавший в баграмской миссии, сказал мне: «На его месте я бы точно сказал: «Да, мы все летим». Должно быть, ему пришлось очень нелегко». «Не знаю, приятель, – признался Лесмес. – Я до сих пор иногда переживаю по поводу того решения. Ведь в любой момент ситуация могла выйти из-под контроля и решение обернулось бы катастрофой. Может быть, мне просто повезло. В тот момент идеального варианта попросту не существовало».