Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

Дети не имеют опыта независимости и потому воспринимают заботу о себе как само собой, то есть не комплексуют. Дальше, они тешат тех, кто о них заботится, надеждами на будущее. Тут старикам труднее, хотя идея наследства всегда работала. И нечего кривиться.

Кроме того, дети ведь неблагодарны, а вы можете платить искренней благодарностью, можете рассказать или надиктовать детям историю рода, которая им пригодится, написать рекомендательные письма, да просто похвалить хорошенько…

И главное, наверно. Маленькие дети умиляют, смешат. Чувство юмора! Смешите, не бойтесь быть смешным, будьте прикольными, интересными. И будьте искренними.

Итак, мудрость в зависимости состоит в том, чтобы она приближалась к связи.

Зависимость — тягостна, ибо наполнена обычно страхами, ожиданиями, требованиями, манипуляциями и потому разрушительна для всех участников взаимодействия. Очищая отношения от перечисленного, мы можем, будучи слабыми, немощными, быть, однако, не в тягость, быть в связи с теми, кто может позаботиться.

В конце концов, мы все зависим от Солнца и Земли, людей вокруг, врачей, сотовых операторов… и даже микробов. Но это может быть проблемой, а может не быть. Вот одна из задач Старания к Старению.

Может, и не столь значимая тема, но ведь все мы привыкли уделять ей немало сил и времени. Ведь одежда — часть нашего облика, она влияет на настроение и самочувствие, и это наша презентация, имидж.

16-летний сын говорит: «Вижу, идет какая-то бабушка, в твоем, мам, стиле — ну, юбка длинная, рубашка в цветочек…» Мне 43. Каково такое услышать? Обидно, досадно? Совсем наоборот!

У меня есть стиль. Я не разгуливаю по деревне в купальнике и по городу в шортах. Я бабушка, потому как у меня два внука и я не собираюсь быть кем-то другим.

То, что может в этом не понравиться, — это то, что я не гонюсь за стереотипом выглядеть молодо и сексуально для всех (что после 40 невозможно в принципе и незачем (!), если вы хорошо пожили этим вовремя).

Повторюсь, моложаво и сексуально выглядящая мать для взрослеющего сына — Иокаста, опасная угрозой сумасшествия Эдипа.

Надежда, моя соседка по деревне, подарила мне замечательное слово «хруньи». Она не пропускает почти ни одной базарной субботы и каждый раз подкупает что-то. Перебор, по мне, да и сама жалуется, что девать некуда… Но я весьма ценю, что она ходит на наш совместный променад по полю или вечерний чай в разных кофточках и шляпах. Конечно, когда одежда копится мешками, она превращается (даже новая) в барахло или хруньи. Куда как приятнее щеголять в наряде, сшитом за зиму своими руками.

Старики и стареющие женщины и мужчины часто пытаются с помощью одежды изменить своему возрасту, «сохранить молодость». Выглядит это обычно или смешно, или отталкивающе. Глупо, и всё.

Дряхлики обычно безразличны к одежде, как и всей своей внешности. Лишенные ухода, они одеваются максимально просто, лишь бы не мерзнуть. Однако эта простота и практичность многим даже нравится, и молодые начинают носить ботинки «прощай, молодость», валенки и тапочки, телогрейки и халаты… Дряхликов, живущих с детьми, те обычно наряжают в основном для себя, для многих (если не вглядываться в глаза) это приятное зрелище — ухоженный старичок в чистой рубашке, старушка в добротном пальто и платке.

Отдельного внимания заслуживают старики в джинсах и кроссовках. В общем довольно странно, но их очень много. Я тоже донашиваю кроссовки за детьми и понимаю. Спрашиваю дочь: как ты относишься к бабушкам в джинсах и кроссовках? Она говорит: ну, если они работают, за внуками в школу бегают, им нужно, чтобы удобно было… Да и дети их так же…

А посмотришь фильмы, люди раньше и без стиральных машинок и полных шкафов, без асфальта и транспорта… умудрялись выглядеть нарядно, живя в деревне и городе, ухаживая за внуками и садом. Думаете, Скарлетт О’Харе не удобнее было бы одеваться, как афроамериканцы, в простые рабочие штаны и рубахи без пуговиц?

Одежда подчеркивает достоинство, благородство, пристрастие к красоте, которые потерялись нынче. Но ведь хотя бы индивидуальность, самобытность можно сохранять.

Наш соотечественник искусствовед и стилист Васильев обожает стареющих женщин и часто пишет об их стиле. Именно стиль доступен человеку после 50. Галстук и платок, бусы и жилетка, хорошо подобранная одежда — ваш подарок миру.

Одна из моих любимых вещей — муфта. Мне сшила и подарила ее дочь. Мне тогда было около 40 лет. Я вдруг поняла, что вечно были заняты руки, всегда кого-то держишь, везешь коляску, несешь сумки, держишь руль… Я сказала: хочу хоть иногда гулять с муфтой. И гуляю теперь. И потом приехала в гости одна дама 50 лет, живущая в провинции, работающая всю жизнь на заводе и в огороде. И говорит: я хочу прогуляться по Арбату в своей мантилье, я в ней никуда не могу сходить. И мы пошли с ней гулять, «выгуливать муфту и мантилью». И я помню эти ощущения спустя пять лет. И дети иногда стали говорить: «Мам, надень муфту». А с муфтой не наденешь джинсы. И неправда, что в них удобнее, чем в хорошей юбке…

Бабушкин сундук всегда имел особую привлекательность для девушки. Сейчас мы можем взять на себя возрождение индивидуальности и стиля в одежде в противовес массовой безвкусице и пренебрежению. Важно, что стиль стареющих людей и стариков в основном должен быть нарядным и удобным, экологичным, национальным. Тогда и дети, «перебесившись», смогут вспомнить: «ой, такие были у моей бабушки…» — и захотеть нарядиться по-настоящему.

Смешно сказать, но про секс я забыла. Уже вроде думала — завершаю книгу, и вдруг ночью вспомнила: а секс-то! Вот она, старость! Решила его ради шутки вставить между бессмертием и смертью (может, кому увидится в этом философия) и опять же после контроля над рождаемостью… Да редактор все поменял местами.☺

Банально, но придется повторяться. (На самом деле, оказалось, он у меня довольно часто уже упоминается.) Секс социализирован и коммерциализирован, причем настолько, что выделить его уже вряд ли удастся. Секс полностью взят на службу рекламы и потребления всего и вся, от автомобилей до кремов, от лекарств до путешествий. И потому социум требует, чтобы он был. Причем единственное, зачем он не рекламируется, — это для продолжения рода человеческого.

Помните замечательный фильм по сценарию Аркадия Инина «Однажды 20 лет спустя» про многодетную советскую семью? К ним приезжают французские журналисты и спрашивают в том числе: «Как вы считаете, что нужно делать, чтобы было больше детей?» И папа — Кирилл (артист В. Проскурин) — смеется: «Ну, елки, что нужно делать…» Но это не переводится, вычеркивается из интервью.