Евгений Черноиваненко - Логика человеческой жизни

А когда ты открыл для себя настоящие богатства, ты прекрасно понимаешь цену всему в этом мире и не станешь жертвовать самым дорогим – бытием – ради искушений обладания. Мультимиллиардер Уоррен Баффет мог бы построить себе грандиозный дворец в Беверли-Хиллз, Сен-Тропе или на Ривьере, но он продолжает жить в двухэтажном доме в старом районе Омахи, купленном в 1957 году за 31 тысячу долларов. Что это, жадность? Нет, жадный человек не отдал бы на благотворительность разом 37 миллиардов. Это пример экзистенциального обладания. Когда этим принципом будет руководствоваться большинство из нас, наш мир станет иным. Напомню сказанное Махатмой Ганди: «Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность». Когда большинство из нас будет реально понимать свои жизненные потребности, нам хватит того, что у нас есть, мы перестанем бороться друг с другом, мы перестанем ненавидеть друг друга, и тогда ненависть в основании нашей общественной жизни заменят братская любовь, дружелюбие и сострадание. Это изменит все наши отношения на всех уровнях, о чём убеждённо сказал Далай-лама XIV: «Я уверен, что на каждом уровне социума – семейном, племенном, национальном и международном – рост сострадания явится ключом к более счастливому и более успешному миру. От нас не требуется религиозности или преданности какой-либо идеологии. Всё, что требуется, – это чтобы каждый из нас работал над развитием своих лучших человеческих качеств» (книга «Мой путь»). Всё, что требуется – это чтобы как можно больше людей смогли сделать себя счастливыми. Кто-то мудрый заметил: «Когда человек делает нам больно, то, скорее всего, сам он – глубоко несчастен. Счастливые люди не хамят в очередях, не ругаются в транспорте, не сплетничают о коллегах. Счастливые люди в другой реальности. Им это ни к чему». Чем больше будет таких людей, тем больше будет меняться весь наш мир, становясь такой другой реальностью.

Нужно только, чтобы каждый из нас зажёг в себе свечу духовности и увидел, что у него уже есть все возможности быть счастливым. Это преобразит всё в нашей жизни и, прежде всего, сделает ручным дракона обладания, живущего в каждом из нас. И тогда – повторю с ещё большей уверенностью – богатство утратит своё уродство, брак вновь наполнится любовью, детство перестанет быть драмой, многознание превратится в мудрость, мы больше не будем убивать других людей, уничтожать создавшую нас природу, жить интересами примитивной гусеницы.

– Всё это чудесно и очень трогательно, – скажет мне кто-нибудь из читателей, – но неужели вы верите в то, что сотни миллионов и даже миллиарды людей смогут сами открыть в себе этот свет духовности? Не утопия ли это, господин автор?

– Вовсе нет, – отвечу я. – Антон Чехов заметил: «Жизнь, по сути, очень простая штука, и человеку нужно приложить много усилий, чтобы её испортить». Если люди, обладая чудесным даром жизни, живя в таком прекрасном мире, смогли сделать себя несчастными, основав свою цивилизацию на соперничестве и ненависти, то им всё по плечу. Стать счастливыми легче и гораздо приятнее. Просто нужно помочь людям понять некоторые несложные вещи, о которых мы говорили в этой книге. И понять эти вещи им нужно не в старости, когда жизнь заканчивается. Этим вещам нужно учить уже в детстве и юности. В этом и заключается великая культурная миссия школы и университета в истории человеческой цивилизации и в жизни отдельного человека: они должны учить нас, как жить, как находить смысл своего существования, как не чувствовать себя одиноким; как любить себя, других, мир, Бога; как любить женщину (мужчину) и как уважать ребёнка; как решать проблемы каждого из человеческих возрастов – молодости, зрелости, старости; как до последнего дня радоваться жизни и как без страха встречать смерть. Они должны с детства формировать в нас систему нравственных ценностей, понимание того, что руководящими мотивами нашего поведения всегда должны быть совесть, сострадание, ответственность перед жизнью. Школа и университет должны выпускать не отличников, прекрасно помнящих то, что им никогда не понадобится, – они должны выпускать людей, наученных духовному труду, понимающих себя, умеющих сделать свою жизнь счастливой. Начни школа и университет делать это – и в три – четыре десятилетия мы смогли бы сформировать у половины живущих те человеческие качества, которые позволят нам заметно изменить всю нашу цивилизацию, сделав её намного более гуманной и разумной.

Это вовсе не утопия, не фантазия полубезумного прожектёра. Это не потребует каких-то немыслимых финансовых затрат: школы и университеты не нужно создавать – они уже существуют, уже работают.

Проблема в другом: способна ли существующая ныне система образования выполнить эту великую культурную миссию? Может ли она спасти нашу цивилизацию от приближающейся катастрофы? Всё, что было сказано о школе и университете в главе 9-й, свидетельствует о том, что они находятся в состоянии глубокого и затяжного кризиса, а это даёт нам мало поводов для оптимизма. Так есть ли надежда?

Часть 5

Преодолевая кризис

От счастливого человека – к гармоничному обществу Глава 38

Кризис образования: когда мы сбились с пути

Итак, судьба всей нашей цивилизации в решающей степени зависит от того, сможет ли система образования научить нас искусству жизни. Сможет ли? Очень хочется с уверенностью ответить на этот вопрос положительно, но… В 9-й главе «Скорбь знания» было показано, что система образования находится в состоянии глубокого кризиса. Школа и университет давно уже не занимаются образованием в настоящем смысле этого слова, в результате чего в школе сгущается атмосфера жестокости, травли, насилия. Вместо знаний средняя и высшая школа дают лишь разрозненные сведения, в накоплении которых сегодня нет никакого смысла. Довершает дело становящаяся всё более узкой специализация, лишающая выпускника университета возможности оперативно менять в будущем профиль своей работы, хотя с такой необходимостью ему не раз придётся столкнуться.

О чём это говорит? О том, что система образования утратила сколько-нибудь ясное понимание смысла и целей своей деятельности, а потому в нынешнем своём состоянии не сможет спасти нашу цивилизацию.

Так что же, надежды нет?

Надежда есть, и заключается она в оговорке «в нынешнем своём состоянии»: система образования не сможет выполнить свою миссию, пока находится в состоянии глубокого кризиса, но если вывести её из этого состояния, то тогда для надежды появятся основания. Можно ли вывести систему образования из кризиса?