Евгений Черноиваненко - Логика человеческой жизни

Глава 21

Почему мы не любим себя

Чтобы научиться любить себя, прежде всего нужно понять, что именно мешает нам в этом, а мешает нам нелюбовь к себе, вечно возникающая раньше любви и словно бы помимо нашей воли. Вот её-то нам и нужно выкорчевать без остатка, ибо её буйная поросль не даст прорасти и развиться робким всходам нашей любви к себе. Что так щедро питает эту поросль, придавая ей удивительную жизненную силу? Питает её наше сознание собственного несовершенства, наша «зацикленность» на своих недостатках, изъянах, неудачах, промахах. Каждый из них становится поводом для долгого, часто неоднократного «разбора полётов» наедине с собой, нелицеприятных обобщений касательно своей натуры и надолго испорченного настроения. Причины могут быть самыми разными: нелады на работе (ну, почему начальник вечно замечает только мои ошибки?); успеваемость сына в школе (господи, почему у других дети, как дети?); полкилограмма веса, набранные за дни новогодних праздников (на кого же я, корова, теперь похожа?) и т. д., и т. п. Редкая неделя проходит без таких встрясок. Снова и снова мы взрыхливаем поле наших отношений с самими собой и засеваем его новыми семенами нелюбви к себе. И длится это годами.

Но законы всевластной диалектики никто не отменял, и количество, как все мы помним, имеет привычку мстительно оборачиваться качеством. Накапливающаяся нелюбовь к себе постепенно превращается в особый продукт. Современная психология говорит, что прочная нелюбовь к себе – это подсознательное пожелание себе смерти. Почему это плохо, если мы сами утверждали, что жить нужно, помня о смерти? Дело в том, что жить, помня о смерти, ценя каждый свой час, – вовсе не означает, что жить нужно, желая себе смерти. Не зря ведь создавшая нас природа сделала самым главным нашим инстинктом, главным жизненным побуждением именно самосохранение. Как подсказывает словарь, основное значение слова «сохранить» – «уберечь от погибели», то есть от смерти. Как мы знаем, природа немало потрудилась, совершила немало чудес, создавая каждого из нас, и наш первый долг перед ней – беречь себя, её драгоценный продукт, от смерти, не желать её себе. Мы знаем, что сущностью натуры человека является жизнь, и если он (пусть даже только подсознательно) желает себе смерти, он идёт против своего естества, против логики жизни, а раз так, то его жизнь никак не может быть счастливой.

Вот почему наша важнейшая задача – избавить свою жизнь от нелюбви к себе. Я сказал, что её следует выкорчевать из своей жизни, и, думаю теперь, выразился неудачно. Выкорчёвывать каждый отдельный её росток слишком трудно и не слишком перспективно: так нам придётся всю жизнь положить на борьбу с беспрестанно лезущими из почвы сорняками самоедства. А когда же спокойно и радостно пожить в любви к себе? Нет, тут нужна другая стратегия: нужно создать такие условия, при которых сорняки просто не будут расти на вашем участке. Но как этого добиться?

Я сказал, что нелюбовь к себе подпитывается нашим сознанием собственного несовершенства. А оно откуда берётся? А берётся оно из нашей привычки постоянно сравнивать себя с кем-то. С раннего детства родители говорят нам: «Посмотри, как хорошо ведёт себя вон та девочка, она не плачет, как ты» или «А вот мальчик за соседним столом ест и не капризничает, как ты». И мы с раннего детства начинаем сравнивать себя с другими. Потом мы сравниваем себя с одноклассниками, университетскими однокурсниками, коллегами по работе, соседями, с героями телешоу, кинофильмов, романов. Уже в детстве эти сравнения чаще всего невыгодны для нас: та девочка лучше, чем я, ведь она не плачет; я хуже мальчика за соседним столом, ведь он не капризничает. Когда мы взрослеем, меняются только те, с кем мы себя сравниваем, результаты же сравнения остаются теми же. В основе всей нашей цивилизации лежит конкуренция, то есть соперничество, предполагающее сравнение и выяснение того, кто из соперников лучше, а кто – хуже. Мы живём в мире рейтингов, писаных и неписаных.

Сравнение с другими в большинстве случаев невыгодно для нас: оно высвечивает нам несовершенства нашей внешности, нашей личности, нашей судьбы. Кто-то красивее нас, кто-то талантливее, кому-то повезло родиться в более обеспеченной семье, кто-то, даже уступая нам во всём этом, просто более удачлив. Конечно, можно было бы сравнить себя и с теми, сравнение с кем покажет наши достижения и преимущества, но с такими людьми мы редко сравниваем себя. Можно было бы сравнить себя с собой же вчерашним и порадоваться своим успехам, но уже достигнутое кажется нам нормой, а мы всегда хотим большего; сегодня мы сравниваем себя с ещё более успешными людьми, и это сравнение тоже оказывается не в нашу пользу.

Сравнение себя с другими в большинстве случаев оказывается невыгодным для нас не только потому, что мы выбираем себе соперников из более тяжёлой весовой категории. Дело ещё и в том, что мы по-разному видим себя и других: себя мы видим и знаем больше изнутри, со всеми нашими эмоциями, сомнениями, колебаниями, страхами, а других видим лишь извне, со стороны их поступков, ничего не зная о том, с какими переживаниями эти поступки были связаны. Стоит ли удивляться тому, что в нашем представлении другим всё даётся легче, чем нам, что в сравнении с нами они оказываются этакими рыцарями без страха и упрёка? Легко ли после этого любить себя, такого несовершенного?

Мы сравниваем себя не только с окружающими нас людьми: наша цивилизация навязывает нам некие стандартные идеалы (или идеальные стандарты?), которым мы обязательно должны соответствовать. Пример, который легче всего представить и понять: как мне помнится, нынешний идеал женской красоты определяется пропорцией 90-60-90. Подавляющее большинство женщин никак не вписывается в эти рамки, и это часто становится для них поводом для больших огорчений, жизненных драм, а иногда даже трагедий. Миллионы из них ведут ожесточённую борьбу со своим телом, пытаясь довести его до нужных кондиций. Они отваживаются на дорогие и небезопасные для их здоровья пластические операции. Они до изнеможения изнуряют себя в спортивных залах. Они беспощадно голодают. Один лишний декаграмм веса или сантиметр объёма приводит их в отчаяние. Их жизнь проходит под знаком борьбы со своим телом, то есть под знаком борьбы с собой. Случается, что победа в этой борьбе достигается ценой самоуничтожения.

Конечно, они осознанно не желали себе смерти, но ненависть к своему несовершенному телу, нелюбовь к себе заставляла их осознанно издеваться над собой, пока эти издевательства не привели к фатальному результату. Во имя чего эти несчастные убили себя? Во имя чего миллионы и миллионы других ежедневно истязают себя тренировками и диетами? Во имя чего всё остальное необозримое большинство живёт, не любя себя? Во имя некоего стандарта красоты, установленного неизвестно кем и не обоснованного никакими вразумительными аргументами.