Евгений Черноиваненко - Логика человеческой жизни

В таком понимании судьба – это вовсе не фатум или рок, абсолютно неизбежные и потому освобождающие нас от всякой ответственности за свои поступки. Иван Тургенев писал об этом: «…Люди без твёрдости в характере любят сочинять себе „судьбу”; это избавляет их от необходимости иметь собственную волю – и от ответственности перед самими собою». Конечно, если всё жёстко предопределено свыше, если от самого меня ничего не зависит, то какой с меня спрос? Я – просто марионетка, которую дёргает за ниточки Провидение. Но в том-то и дело, что судьба – это не рок, а призвание, призыв, который большинством из нас остаётся неуслышанным или непонятым. Дело в том, что сами мы – не марионетки, а актёры, но в большинстве своём – плохие актёры, которые так и не поняли свою роль, потому что просто не дали себе труда задуматься над тем, какова она. Слава Богу, не все таковы: есть те, кто думал, кто пытался понять замысел Режиссёра, есть те, кто, творчески подойдя к делу, превратили своё обыденное существование в яркое бытие и тем самым развили и обогатили этот замысел, проявив и в себе режиссёрские способности. Увы, таких людей не так много, но они есть, и их пример позволяет нам понять, что судьба наша не предопределена, она в наших руках: от меня самого зависит, буду ли я бездумной марионеткой или великим актёром, будет ли моя жизнь бездарным подражанием чужой игре или творчеством, способным сделать эту жизнь осмысленной и счастливой. Это значит, что каждый из нас сам несёт ответственность за свою судьбу.

Сейчас кто-нибудь из читателей скажет мне: «Ну, слова об ответственности за свою судьбу – это, извините, просто слова, чистая риторика. Ответственность предполагает возможность наказания и поощрения, которой в данном случае просто нет. Понял я смысл своей жизни, её миссию, её предназначение или не понял – я всё равно буду жить, как жил, и ни теплее, ни холоднее мне от этого не станет, не правда ли?» – Не правда, – отвечу я, – и для такого ответа у меня есть серьёзные основания. Во-первых, за то, как именно вы распорядились своей жизнью, лично вам придётся ответить после смерти; а во-вторых, от того, поняли ли вы предназначение, смысл, миссию своей жизни, во многом зависит и то, как именно сложится здесь эта ваша земная жизнь. Что я имею в виду?

Мы уже говорили о том, что непонимание смысла своей жизни – причина многих психических расстройств. Выдающийся психолог и психоаналитик Карл-Густав Юнг писал об этом: «Отсутствие смысла в жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном счёте невроз следует понимать как страдание души, не находящей своего смысла. Около трети моих случаев – это страдание не от какого-то клинически определимого невроза, а от бессмысленности и бесцельности собственной жизни». Не видя смысла в своём существовании, человек утрачивает волю к жизни. «Я видел, как много людей умирает потому, что жизнь для них больше не стоила того, чтобы жить. Из этого я делаю вывод, что вопрос о смысле жизни – самый насущный», – заметил Альбер Камю. О том же пишет известный американский философ, писатель, публицист Ричард Бах в своей книге «Карманный Справочник Мессии» (2004): «Существует тест для определения того, закончена ваша миссия на земле или нет. Если вы ещё живы, значит, не закончена».

И это тоже известно людям уже достаточно давно. Фельдмаршал Михаил Кутузов, освободивший Россию от Наполеона в войне 1812 года, начинал свою карьеру ещё в царствование Екатерины II, участвуя в двух русско-турецких войнах. В каждой из них ему довелось перенести тяжелейшее ранение в голову – в 1774 и 1788 годах. Хирург, оперировавший его после второго ранения, заметил: «Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам науки медицинской». Третье ранение в голову Кутузов получит в 1805 году под Аустерлицем в битве против Наполеона, но судьба вновь сохранит ему жизнь.

Впрочем, судьба, как известно, может складываться по-разному. В русской литературе трудно найти более успешного писателя, чем Николай Гоголь. Приехав в Петербург из украинской провинции, он всего через пять лет становится своим в кругу первых русских литераторов. В 23 года он уже широко известен. Ему только 27, а премьеру его комедии считает нужным посетить сам император. Когда вышли «Мёртвые души», ему едва исполнилось 33 года. Он теперь признанный классик, российский Гомер. Все с нетерпением ждут от него продолжения его великого творения, которое виделось автору поэмой в трёх томах. Она должна была открыть русскому человеку путь к нравственному совершенству, а России – путь в светлое будущее.

Но продолжение не получалось, несмотря на все усилия. Изобразить в величественной поэме русскую жизнь, могущую послужить предметом разве что сатирической комедии или беспощадному в своей аналитичности роману, было невозможно. Духовно убогие и уродливые Плюшкины, Ноздрёвы и Коробочки никак не годились на роли возвышенных Гекторов, Ахиллов и Андромах. Промучившись три года, Гоголь летом 1845 года сжигает написанное им продолжение «Мёртвых душ».

Потом было ещё семь лет тяжёлого творческого труда – и окончательное признание своей неудачи. 11 февраля 1852 года Гоголь сжигает написанное за эти годы. Теперь жить ему было не для чего. Гоголь лёг на диван и через десять дней умер, несмотря на все старания всех светил тогдашней русской медицины, которые активно пытались лечить писателя, хотя так и не пришли к согласию в определении диагноза его болезни. Много раз после этого говорилось о том, что Гоголю просто не хотелось больше жить: он понял, что не сможет выполнить свою миссию, а без этого жизнь его утрачивала всякий смысл.

Ещё более показательной в этом отношении кажется мне судьба Карела Чапека. Он не умер в молодости от болезни Бехтерева (заизвесткование дисков позвоночника), хотя врачи дружно предрекали ему это. Он не погиб в железнодорожной катастрофе в путешествии по Испании, когда поезд, в котором он ехал, столкнулся с другим и вагон-ресторан, где в этот момент обедал писатель, превратился в груду дерева, железа и стекла. Чапек оказался одним из трёх чудом уцелевших там людей. А позднее, в июне 1930 года, он в самый последний момент отказался ехать на съезд европейских Пен-клубов в Польшу, хотя ему уже забронировали номер в гостинице и даже отвели место в машине для экскурсии на горнолыжный курорт Закопане. Этим местом воспользовался польский литератор Юлиан Эйсмонд и по дороге в Закопане погиб в автокатастрофе. Потом Чапек до конца жизни попрекал себя гибелью Эйсмонда.

Но вот в сентябре 1938 года в Мюнхене Англия, Франция и Италия отдают Чехословакию на растерзание Гитлеру. Чапек хорошо понимал, что будет дальше: «Начнётся с Судет, а кончится Прагой», – скажет он и не ошибётся. Коллега Чапека по работе в газете и его тесть, Карел Шайнпфлюг, в своих воспоминаниях напишет: «Мюнхен нанёс Чапеку страшный удар. Не только рухнул весь его мир, но на него обрушилась и злоба тех, кто в своём отчаянии стремился найти виновников несчастья и связывал его имя с трагической ситуацией народа, полагая, что если бы он в своих произведениях вместо демократии, человеческой порядочности и веры в достоинство человека пропагандировал нацизм и Гитлера, всё обернулось бы лучше. На него начали нападать газеты, и почти каждый день почтальон приносил кучу грубых анонимных писем, в которых Чапека обвиняли в несчастьях народа». Друг Чапека, литератор Франтишек Лангер, свидетельствовал: «С болью, какую может причинить лишь открытая рана, переживал Чапек эти дни… Рушилось всё, к чему он пришёл в своих исканиях, с чем сросся всей душой. Он словно прощался со всем, с чем связал свою жизнь».