Евгений Черноиваненко - Логика человеческой жизни

Он выживет и с блеском выполнит эту миссию. Он поможет бесчисленному множеству людей обрести смысл своей жизни. Судьба щедро одарит его семейным счастьем, всемирным признанием, удивительной яркостью бытия. И прожить ему будет суждено 92 года. Не знаю, как вам, а мне трудно считать это случайностью.

У каждого из нас своя миссия, хотя, конечно, у большинства она куда скромнее, чем у Карела Чапека или Виктора Франкла. Известный литературовед Дмитрий Лихачёв писал: «Жизнь – это драгоценный дар, он даётся не зря. Человек обязан отблагодарить природу и своей творческой работой продолжить созидательную деятельность. Она может быть продолжена в маленьких областях и в больших областях, в очень престижных и в не очень престижных. Но нужно продолжать накапливать в жизни добро». Именно мерой добра нужно мерить миссию всей нашей жизни и миссию каждого нашего дня. Эта мера поможет нам понять, что самое будничное и неприметное дело – поход с ребёнком в театр, посадка дерева или покупка продуктов заболевшему соседу – может быть куда более важной миссией, чем многолетнее руководство политической партией на виду у всей страны.

Человек уже давно открыл, что Мироздание гармонично. Мир людей – это частица мироздания, и, значит, он тоже должен быть гармоничным. В стремлении к гармонии – смысл его существования и развития. Жизнь каждого из нас имеет смысл и ценность в той мере, в какой мы способствовали гармоничности нашего мира – у себя дома и за его пределами, с близкими и чужими… Познавая себя и своё предназначение, выстраивая свою жизнь в соответствии с особенностями своей природы и своего призвания, я делаю гармоничной свою жизнь, а значит, делаю чуть более гармоничной и жизнь всего Мироздания. Думаю, в этом – высшее проявление подлинной любви человека к себе, к людям, к миру.

Настоящая, свободная от эгоизма и себялюбия, основанная на понимании себя и своего предназначения, уважительная и требовательная любовь к себе – это и гармония с собой, без которой не может быть гармоничных отношений ни с другими людьми, ни с миром в целом.

Глава 24

Дружелюбие как любовь к другим

Настоящая любовь к себе, как заметил в своих «Жизненных наставлениях» Далай-лама XIV, «неотделима от любви к другим». Но любовь к другим может быть очень разной. Любовь мужчины к женщине – это эротическая любовь, и, говоря о любви к другим людям, мы говорим не о ней. Любовь брата к сестре – это родственная любовь, и, говоря о любви к другим людям, мы говорим не о ней. Любовь матери к сыну – это материнская любовь, и, говоря о любви к другим людям, мы тоже говорим не о ней. И вообще, любовь к другим людям, о которой мы сейчас говорим, это не любовь к одному или нескольким отдельным людям – это любовь ко всем. В книге «Искусство любить» Эрих Фромм отмечал: «Если человек любит только какого-то одного человека и безразличен к остальным ближним, его любовь – это не любовь, а симбиотическая зависимость или преувеличенный эгоизм. Но если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь». Каждый, кто хоть раз переживал окрыляющее чувство влюблённости, когда все вокруг кажутся нам милыми и славными людьми, легко согласится с тем, что сказал Эрих Фромм.

С другой стороны, любовь к другому, если это не материнская, не родственная и не эротическая любовь, и любовью-то назвать трудно. Наверное, тут правильнее было бы говорить не о любви, а о дружбе. Дружба – очень древний, очень важный и очень интересный феномен человеческой культуры, которому посвящена обширная научная литература. Известный психолог Игорь Кон в своей книге «Дружба» (1970) писал: «Люди всех времён и народов почитают дружбу как величайшую социальную и нравственную ценность. Вместе с тем люди неизменно считают подлинную дружбу редкой и расцвет её, как правило, относят к прошлому». В подтверждение психолог приводит высказывания людей разных исторических эпох. Так, по словам Сократа, «без дружбы никакое общение между людьми не имеет ценности». По мнению Аристотеля, «дружба – самое необходимое для жизни, так как никто не пожелает себе жизни без друзей, даже если он имел все остальные блага».

Однако с незапамятных времён люди жалуются на упадок дружбы. Уже древнеегипетский автор «Спора разочарованного со своей душой» (XXІІІ—XXІІ века до нашей эры) горько сетует на оскудение человеческого общения:

Кому мне открыться сегодня?

Братья бесчестны,

Друзья охладели.

Нет закадычных друзей,

С незнакомцами душу отводят!

В середине XVIII века французский философ Клод Гельвеций писал, что «во времена рыцарства, когда выбирали себе товарища по оружию, когда два рыцаря делили славу и опасность, когда трусость одного могла стоить жизни и потери чести другому», дружба, несомненно, была более избирательной и прочной. Напротив, при «настоящей форме правления» (имеется в виду французский абсолютизм) «частные лица не связаны никаким общим интересом. И нет больше дружбы; со словом «друг» уже не связывают тех представлений, которые связывали раньше. Мы желаем иметь друга, чтобы, так сказать, жить в нём, чтобы изливать нашу душу в его душу и наслаждаться беседой, которую доверие делает всегда восхитительной». В действительности же главное очарование дружеского общения состоит «в удовольствии говорить о себе».

Расцвет феномена человеческой дружбы нередко связывают с эпохой романтизма, но, увы. Романтики начала XIX века тоже считали истинную дружбу большой редкостью. По словам немецкого поэта Людвига Тика, все люди любят или, по крайней мере, думают, что любят, «но лишь очень немногим дано быть друзьями в подлинном смысле слова». Переживший эпоху романтизма известный литературный критик и теоретик Виссарион Белинский писал, что романтиков «тянет к дружбе не столько потребность симпатии, столь сильной в молодые лета, сколько потребность иметь при себе человека, которому бы они беспрестанно могли говорить о драгоценной своей особе. Выражаясь их высоким слогом, для них друг есть драгоценный сосуд для излияния самых святых и заветных чувств, мыслей, надежд, мечтаний и т. д., тогда как в самом-то деле в их глазах друг есть лохань, куда они выливают помои своего самолюбия». Приблизительно в то же время великий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель заключил: «Дружба основывается на сходстве характеров и интересов в общем совместном деле, а не на удовольствии, которое получаешь от личности другого». Такую дружбу как-то трудно считать проявлением любви.

К концу XX века ситуация лучше не стала. Американский социолог Элвин Тоффлер в книге «Шок будущего» (1970) писал: «С приближением к супериндустриализму отношения людей друг с другом приобретают всё более временный, непостоянный характер. Люди, так же как вещи и места, проходят через нашу жизнь, не задерживаясь, во всё убыстряющемся темпе. Чаще всего мы вступаем с окружающими нас людьми в поверхностные, деловые отношения. Сознательно или нет, мы строим наши отношения с большинством людей на функциональной основе». Как-то уж совсем это непохоже на любовь к другому.