Скотт Харрис - Приглашение в социологию эмоций

Межличностное управление эмоциями может быть конфликтным, когда мы манипулируем чувствами других (против их воли) для получения того, чего хотим именно мы. Например, коллекторы стараются заставить людей чувствовать страх или смущение за просроченные платежи, несмотря на любые возражения и контраргументы, которые приводят должники [Hochschild, 1983, p. 144]. Подобным образом детективы добиваются признания подозреваемого или свидетеля, манипулируя его тревогой посредством стратегии «хороший и плохой полицейский» [Rafaeli, Sutton, 1991]. В фастфуд-ресторанах менеджеры пристально отслеживают поведение работников, чтобы предупредить любые не связанные с получением прибыли эмоции, которые работники (если они оставлены без присмотра) хотели бы выразить [Leidner, 1999]. Мошенники, в свою очередь, пытаются подавить у жертвы желание отомстить или не допустить контакта одураченного ими человека с полицией, говоря: «Остынь!» [Goffman, 1952] [36].

Давайте обсудим в конце данного раздела один последний тезис. Важно признать, что управление эмоциями может быть в общем смысле слова «межличностным», даже когда мы действуем в одиночестве. Другие люди могут присутствовать в нашем сознании при их физическом отсутствии. Например, люди в плохом настроении могут вспоминать воодушевляющие слова, которые другие говорили им когда-то, и использовать их для улучшения настроения. В контексте соперничества мы можем прокручивать в голове чье-нибудь оскорбительное критическое высказывание в наш адрес, позволяя ему влиять на наше настроение. Посмотрите рубрику «Актуальные исследования» ниже и в гл. 5, где представлены примеры этого феномена.

Актуальные исследования

Молитва как управление эмоциями

Шейн Шарп [Sharp, 2010] провел интереснейшее исследование «Как молитва помогает управлять эмоциями?». Для ответа на этот вопрос Шарп взял интервью у 62 жертв насилия со стороны интимного партнера с различными религиозными, социально-экономическими, этническими, расовыми и географическими характеристиками. Большинство участниц исследования пострадали одновременно от физического (разного рода побоев) и психологического насилия (угрозы побоев, унижения). Некоторые из них подвергались различным видам изоляции и сексуальному насилию. Шарп спрашивал своих респондентов: «Обращались ли вы к Богу, переживая насилие?» и «Чем конкретно это помогало это вам?».

В процессе сбора данных исследователь занимал агностическую или нейтральную позицию по отношению к религиозной вере: он не задавался вопросом, действительно ли слышит или отвечает Бог молящимся. Он понимал под молитвой воображаемое взаимодействие , но определял ее как взаимодействие, которое недоступно наблюдению со стороны.

Шарп обнаружил, что молитва для этих женщин выступает ценным ресурсом для управления эмоциями. Около трети (37 %) сообщили, что молитва была альтернативным способом для выражения негативных эмоций – Бог играл роль поддерживающего слушателя для разрядки гнева, вызванного насилием. Приблизительно четверть (24 %) рассказали, что молитва помогала поддерживать их самооценку, обеспечивая позитивные воображаемые оценки. Если считать Бога любящим и добрым, тогда взаимодействие с таким существом может поддерживать представление о собственной ценности в его глазах (например, «Ты особенная в моих глазах»). Молитва также помогает преодолевать страхи. Приблизительно пятая часть (21 %) респондентов утверждали, что разговор с Богом дает возможность чувствовать себя более защищенными, под защитой и в этой жизни, и после смерти. Медитативные аспекты молитвы также помогали женщинам, подвергшимся насилию, управлять своими эмоциями. 16 % респондентов сообщили, что молитва помогла им ограничить или снизить внимание к таким негативным стимулам, как унижающие и угрожающие высказывания. Наконец, 13 % женщин указали на то, что молитва помогла управлять эмоциями, побуждая их к прощению. Если Бог воспринимается как сопереживающий и любящий родитель, то воображаемое взаимодействие с ним может способствовать подобному умонастроению.

Верующие и неверующие люди, скорее всего, посчитают убедительными выводы Шарпа: человек может управлять своими эмоциями через молитву, и неважно при этом, действительно ли Бог слушает их и отвечает им.

Если принять результаты этого исследования, то можно рассмотреть два общих следствия из него. Во-первых, люди могут управлять эмоциями в воображении, представляя других людей, которые вовсе не являются божествами. Например, когда у нас плохое настроение, мы можем проговаривать в своем воображении ободряющие слова своих друзей и родственников, как если бы они были рядом. Во-вторых, мы можем задаться вопросом, должен ли «другой» быть в этой ситуации доброжелательным? В некоторых случаях люди пытаются преодолеть шок, представляя себе критические и отрезвляющие высказывания психотерапевта, родителей или «мстительного» божества.

Поэтому, даже если вы не религиозны, попробуйте вспомнить, прибегали ли вы к воображаемому взаимодействию для управления своими эмоциями.

Является ли управление эмоциями нечестным?

Когда я рассказываю на лекциях о понятиях поверхностного и глубокого исполнения, иногда мои студенты спрашивают меня, можно ли считать человека, управляющего своими эмоциями, «обманщиком». Честно ли изображать чувства посредством стратегии поверхностного исполнения? Не является ли возбуждение посредством глубокого исполнения соответствующей определенному контексту эмоции «обманом»?

Существуют ситуации, в которых поверхностное и глубокое исполнение можно считать абсолютно нечестными. Студент может действительно обмануть преподавателя, изображая поддельное отчаяние из-за (несуществующей) поломки компьютера, чтобы получить отсрочку, как и мошенник может изображать не вызывающую сомнений компетентность, продавая бесполезный товар или предлагая вложить деньги в какую-нибудь аферу. В каждом из этих случаев может быть задействовано поверхностное или глубокое исполнение. Мошенник и студент могут просто надеть маску уверенности или огорчения или заставить себя (временно) переживать эти эмоции с помощью когнитивного глубокого исполнения. С помощью поверхностного исполнения обманывать легче: нужно просто сыграть перед аудиторией фальшивые чувства. При глубоком исполнении обманывать сложнее: надо обмануть себя и поверить во что-то несуществующее, чтобы успешно изобразить перед окружением это поддельное состояние.

С другой стороны, существует также множество случаев, где поверхностное или глубокое исполнение можно считать честным. Предположим, что компьютер у студента действительно сломался в самый неподходящий момент, что очень обидно. В этом контексте студент перед кабинетом профессора может действительно выработать соответствующий дисплей отчаяния посредством когнитивного глубокого исполнения, подумав про себя: «Мне нужна хорошая оценка по этому курсу! Ужасно, что мой компьютер вырубился, но я в этом не виноват!». Студент также может сосредоточиться на внешнем выражении расстроенных чувств, выбрав стратегию поверхностного исполнения. В любом случае степень обмана будет минимальна. Здесь цель студента заставить преподавателя понять, что его трудное положение в самом деле было непредсказуемым и ужасным. При этом, если отчаяние студента будет выражено только в приватном пространстве его комнаты в общежитии, а не в кабинете профессора в его приемные часы, то преподаватель не узнает правды о данной ситуации. То есть студент стратегически может повторить переживание и выражение стресса, чтобы убедить профессора в том, что он его не обманывает. Конечно, это поведение отличается от бесцеремонной нечестности студента, который просто имитирует сожаление, чтобы скрыть прокрастинацию или злоупотребление алкоголем.