Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

Поскольку невозможно (во всяком случае, за короткие сроки) обеспечить всех качественным образованием, все это будет приводить к поляризации и на рынке рабочей силы, и в политической сфере.

Прошлое здесь — только пролог. В течение всего XIX и в начале XX века, когда сокращалось количество крестьян, все более широкие слои населения охватывало обязательное обучение: дети должны были посещать школу хотя бы до минимального возраста (в большинстве стран этот возраст составлял от 14 до 18 лет). Благодаря этому появлялось больше грамотных людей, рабочая сила становилась более гибкой, более приспособленной к росту спроса на квалифицированных рабочих и служащих — «синие» и «белые воротнички» {237}. Нынешние изменения в технологиях приводят к росту спроса на более высокие уровни квалификации, и это говорит о том, что разные страны должны вкладывать больше средств в обеспечение все более высоких уровней образования, чтобы люди могли угнаться за техническим прогрессом. Мы можем радостно предвкушать будущее в духе «Звездного пути», но на самом деле никто сейчас не знает, как именно будет распределяться рабочая сила; возможно, образование и профессиональные навыки будут востребованы в таких областях, которые мы пока не способны даже вообразить.

Чтобы преодолеть расхождение между высоко- и низкоквалифицированной рабочей силой, нужно обеспечить людям, оказавшимся на мели, какой-то минимальный доход. Слава богу, мир в целом сейчас достиг небывалого уровня процветания, и колоссальные изменения в технической области породили избыток состояния, которым богатые могут делиться с бедными. В числе прочих стран Финляндия проводила эксперимент, который можно назвать радикальным. Произвольным образом были выбраны тысячи безработных финнов, а затем им выдавали деньги безо всяких оговорок — то есть, от людей, получавших пособия, не требовали оставаться безработными, доказывать, что они ищут работу, или присоединяться к каким-либо программам. Они просто получали деньги. Эта идея «всеобщего безусловного базового дохода» обрела поддержку — подобные испытания сейчас готовятся в Канаде, Индии, Кении и Нидерландах, а еще на одном частном предприятии в Калифорнии {238}. Это очевидная, хотя и весьма спорная, социальная политика, с помощью которой власти пытаются бороться с поляризацией доходов среди занятого населения {239}.

Независимо от успеха или провала политики, обеспечивающей гражданам безусловный базовый доход, она все равно не устраняет той несоразмерности возможностей, которая стоит за иммобильностью, — несоразмерности одновременно несправедливой и контрпродуктивной. Многие из факторов неравенства так или иначе восходят к гомофилии, которая лишает доступа и к информации, и к возможностям как родителей, так и детей. Она приводит к систематическому недостаточному инвестированию в образование среди семей с низкими доходами, ничего не знающих о колледжах и никогда не пересекающихся с высокообразованными людьми. А еще мы видели, что гомофилия порождает разнообразные эффекты обратной связи. Из-за ограниченных возможностей и даже недостаточного знания об этих возможностях ограничивается и доступ сообщества к получению дальнейших знаний. А благодаря сетевой обратной связи внутри сообщества поддерживается примерно одинаковый уровень занятости и зарплаты, и возникает корреляция между решениями представителей сообщества — например, об инвестировании в человеческий капитал, о выборе профессии и о том, бросать учебу или нет.

Так как же нам противостоять пагубным результатам гомофилии? Попытки насильственно и радикально изменить существующие человеческие сети заранее обречены на неудачу. Можно, конечно, учесть издержки гомофилии и «подтолкнуть» сети в нужном направлении, но масштабные попытки социальной инженерии, как показала история, всегда оборачиваются катастрофами; к тому же нельзя осчастливить всех до одного. Тем не менее установление новых связей — путем даже краткосрочных шагов — должно принести большую пользу, ведь даже слабые связи часто оказываются очень ценными.

Самое верное средство — противодействовать гомофилии: обеспечивать информацией и возможностями тех, кому их хронически недостает. Информация дешева и бывает очень эффективна. Она подобна превентивной медицине, которая помогает избежать огромных затрат на более позднем этапе. Важно дать людям понять, как важны некоторые типы поведения, и периодически усиленно подталкивать их к некоторым шагам, — эти меры могут оказаться весьма успешными {240}. Отправная точка очевидна: нужно информировать родителей о том, что очень важно еще до школы, буквально с первых лет жизни, помогать детям учиться и развиваться. Распространение информации и типов поведения по сетям вызывает обратную связь, и здесь она нам очень поможет: ведь чем больше информации, тем легче заставить ее распространяться. Кроме того, полезно было бы устранить препятствия, которые мешают работающим родителям с низкими доходами уделять детям больше внимания, — например, предоставить в их распоряжение недорогие дошкольные учреждения, обеспечить их детям занятия после основных уроков. Эффективность подобного подхода заметна уже сейчас: с 2002 года количество четырехлетних детей в государственных детских садах удвоилось, и соответственно уменьшается разрыв в уровне подготовки к школе между детьми из богатых и бедных семей {241}.

Следующий информационный уровень касается возможностей получать высшее образование и строить карьеру. Как явствует из рассказа Клэр, многим старшеклассникам недостает базовых знаний о том, как устроен мир за пределами их собственной среды. Если школьников информировать о ценности образования, они начинают уделять занятиям больше внимания и учиться лучше, — как выяснилось, это работает в самых разных странах — от Доминиканской Республики до Мадагаскара {242}. Предоставление самой простой информации — наряду с некоторыми формами подготовки и мониторинга — помогает привлечь в университеты студентов из семей с низкими доходами. Родители стэнфордского студента Джеффри Вальдеспино Леаля не окончили даже старших классов. Он сам думал, что колледжи за пределами его государства ему не по карману, пока его не пригласили на семинар, где он и узнал о финансовой помощи. Тогда инициатива «Американский талант», финансируемая благотворительным фондом Блумберг, связала Джеффри со студентом из Уильямс-колледжа, и тот помог ему с написанием эссе и подачей заявления. По словам Джеффри, «если бы здесь училось больше студентов из бедных семей, было бы прекрасно: все бы увидели, что мы способны учиться ничуть не хуже других студентов» {243}. Просто предоставить информацию старшеклассникам недостаточно, потому что даже если рассказать подростку, чтó ему нужно делать, чтобы улучшить свое будущее, он вовсе необязательно последует услышанным советам — особенно если вокруг него никто этого не делает {244}. Скорее всего, в данном случае помощь студента из колледжа очень подстегнула Джеффри. Кроме того, подобную помощь можно использовать для усиления сетевой обратной связи: как мы уже видели на примере бросания учебы, люди часто повинуются стадным инстинктам (подробнее об этом поговорим в главах 7 и 8). Еще большее давление на некоторые группы можно оказать, если не просто предоставлять им информацию и периодически помогать отдельным студентам, а прицельно побуждать их менять поведение. Чем больше студентов вырвется из бедного окружения, тем к большему прогрессу это приведет. Увеличение мобильности, которое за этим последует, не только понизит неравенство в обществе, но и повысит производительность.