Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

Конечно, чтобы получить точные цены на рынке предсказаний, требуется или участие разнообразных мнений непредубежденных участников (о каких шла речь в примере выше), или же человек, обладающий очень точными знаниями, большой уверенностью и кучей денег. По сравнению с опросами общественного мнения или другими способами определения среднего значения, рынки предсказаний предлагают известные преимущества. Первое состоит в том, что рынок модифицируется в зависимости от степени уверенности людей. Если кто-то очень уверен в своей оценке, он может покупать или продавать сразу много акций и тем самым, соответственно, тянуть цены вверх или вниз. Другое преимущество — в том, что рынки предсказаний работают в режиме реального времени и потому подстраиваются под новую информацию, как только она поступает. И наконец, третье преимущество состоит в том, что такие рынки позволяют участникам видеть лучшие оценки на данный момент, так что они могут доводить до совершенства собственные предсказания. Правда, порой эта третья особенность оборачивается недостатком: люди теряют веру в собственные суждения, если им кажется, что они слишком расходятся с рыночными, даже если их собственные оценки очень хороши.

Точность рынков предсказаний в ходе многих выборов (например, электронные рынки Айовы) и их способность обгонять многие опросы привели к тому, что их начали создавать в самых разных сферах {254}. Ими пользовались многие компании — включая Google, France Telecom, Intel, HP, Eli Lilly, IBM, Microsoft и другие, — чтобы предсказывать самые разные вещи — от объема продаж до ставки ссудного процента. Министерство обороны США даже подумывало о том, не воспользоваться ли ему тоже рынками предсказаний, чтобы военные и сотрудники разведки, располагая в придачу собственной информацией, могли лучше предсказывать геополитические тенденции и потенциальные действия террористов. Но потом эту идею отвергли, потому что в обществе сочли саму идею — делать «ставки» на теракты и прочие подобные события — слишком отталкивающей {255}. Том Дэшл, лидер тогдашнего меньшинства в Сенате, сказал: «Я ушам своим не верю: неужели кто-то всерьез может выступать с таким предложением — торговать смертью?» Сенатор от Калифорнии Барбара Бокс сочла, что в этом «есть что-то очень больное», и предложила уволить тех, кто выдвинул такую идею. Это, конечно, не значит, что правительства разных стран откажутся от попыток предсказывать важные события, но, скорее всего, большинство по-прежнему не сможет использовать рынки предсказаний для прогноза некоторых событий.

Другой способ собирать воедино разрозненные мнения о возможных предстоящих событиях или о желательных действиях — это тщательно обдумывать их. Именно так работают судейские коллегии. Использовался этот способ и в более широком масштабе — в частности, в шахматной партии, получившей название «Каспаров против мира». В 1999 году Гарри Каспаров, один из величайших шахматистов всех времен и народов, сыграл с командой, состоявшей из десятков тысяч игроков-любителей, которые обсуждали коллективную стратегию и голосовали за очередные ходы через интернет. Каспаров играл белыми фигурами и в итоге победил, однако партия длилась четыре месяца и состояла из шестидесяти двух ходов. Хотя «толпа» и не победила, Каспаров назвал состоявшуюся партию «величайшей игрой в истории шахмат». Ясно и то, что толпа играла на гораздо более высоком уровне, чем был бы доступен большинству — если не всем его противникам, если бы те противостояли гроссмейстеру поодиночке. А еще выяснилось, что у Каспарова имелось не одно преимущество (а именно — что он играл белыми): в придачу он читал обсуждение партии на всемирных шахматных форумах {256}.

Однако большую часть информации мы обрабатываем вовсе не при помощи опросов, голосований, рынков или совещательных процессов.

Предположим, вам необходимо принять какое-то решение: например, покупать ли ту или иную книгу, прививать ли ребенка, за кого голосовать на предстоящих выборах, присоединяться ли к протесту, или, на худой конец, какую модель телефона купить? Прежде чем принять решение, вы собираете информацию. Конечно же, вам недоступна такая роскошь, как определение среднего значения из оценок сотен людей, или создание собственного рынка предсказаний, или организация голосования по интересующему вас вопросу. И вот здесь-то важную роль играет социальная структура. Вы сами — агрегатор мнений, и все зависит от работы вашей сети: вы узнаете все, что вас интересует, из разговоров с друзьями, родственниками и коллегами, а еще — из различных медиа, за которыми вы следите.

Обработать всю информацию, которая к нам поступает, нелегко. Когда друг не советует вам прививать ребенка, потому что слышал об опасности прививок, — как вам воспринимать его слова? Откуда у него такие сведения? А если вы поговорите с другими друзьями и услышите от них то же самое? Можно ли считать их новости актуальными? Или, быть может, они все происходят из одного источника? А потом вы поговорите еще с кем-нибудь, и они расскажут вам, что совсем недавно видели в новостях сюжет, где рассказывали о прививках и о том, что, согласно новым исследованиям, прививки безопасны, так что вам следует привить своего ребенка. Насколько можно доверять и новостному сюжету, и исследованию? И насколько правильно понял ваш друг то, что услышал в передаче?

Как будут меняться со временем ваши мнения и представления? Сможете ли вы верно оценить всю имеющуюся информацию, просто общаясь с друзьями и знакомыми? Вдруг вы обманетесь? Насколько быстро адаптируются и меняются ваши представления? Всегда ли вы будете приходить к согласию с вашими друзьями? Возможно ли, что вы придете к совершенно иным выводам, чем люди, находящиеся с вами в одной сети? Все эти вопросы мы с Беном Голубом (моим бывшим студентом) решили детально рассмотреть.

Чтобы понять, что происходит в децентрализованной социальной среде и какие там могут произойти ошибки, давайте вернемся к нашему быку и его весу. У вас имеется собственная догадка, но, так как вы плохо разбираетесь в быках, вы решаете поговорить с кем-нибудь из друзей. Одни назовут больший вес, и вы им поверите, а другие — меньший, и вы тоже склонитесь на их сторону. После разговоров с друзьями вы остановитесь на «взвешенном» (прошу прощения за невольный каламбур) среднем значении — промежуточном между вашей первоначальной догадкой и догадками ваших друзей. На это взвешенное значение повлияет то, что к одним друзьям вы будете прислушиваться больше, чем к другим, — в зависимости от того, насколько ценными вы сочтете их мнения. Например, если у одного вашего друга есть ранчо, а другой — экономист, то мнение хозяина ранчо вы наверняка оцените гораздо выше.