Мэтью Джексон - Человеческие сети [Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение]

В конечном счете, учитывая рост заработков высококвалифицированных работников и издержки экономического неравенства, становится ясно, что наиболее радужное будущее ждет страны с наивысшим уровнем образования и минимальными барьерами, мешающими мобильности. Технологические изменения оставляют в проигрыше те страны, где имеется большое количество рабочих, у которых нет иного выхода, кроме как сохранять низкую квалификацию, — эти страны будут неизбежно отставать {245}. Чрезвычайно важно давать образование людям из самых разных слоев населения, независимо от уровня доходов, — включая выходцев из трущоб Калькутты, сельской Монголии или бедных кварталов Чикаго. Повышение мобильности — это не только выполнение морального долга — обеспечить всем равные возможности. Оно еще и снижает будущие расходы на здравоохранение, на улучшение бытовых условий, на контроль над исполнением законов, а также увеличивает экономическую производительность. Это чрезвычайно важно для борьбы с расширяющимися пропастями неравенства, для помощи растущим экономикам. Одна из главных догадок, которые подарило нам изучение сетей, — это то, что все решения, возможности и результаты, наблюдаемые в обществе, в силу сетевых связей сцеплены и соединены между собой. И этот принцип дополнительности означает, что можно извлечь пользу из тщательно взвешенной политики, если помогать не произвольно выбранным отдельным людям, а людям, как-то связанным между собой. Помощь двум людям из одной общины может оказаться гораздо ценнее, чем помощь двум людям из двух разных общин, потому что в данном случае может начаться какое-то качественное изменение: люди начнут преодолевать пороги и побуждать к действию других (подробнее об этом в главе 8). Поняв природу этого принципа дополнительности, можно разрабатывать в корне иную политику, чем та, при которой случайным образом выбирают тех или иных людей для оказания им помощи, не извлекая никакой выгоды из их сетевого положения и влияния.

Что отделяет человека от других биологических видов? У многих видов существуют сложные социальные организации — от квадриллионов {246}муравьев, чьи замысловато устроенные колонии покрывают буквально весь земной шар, до пятнистых гиен с их матриархальной иерархией и борьбой за власть — пожалуй, самых удивительных животных, кочующих по Серенгети. А еще люди — далеко не единственный вид, пользующийся орудиями. Джейн Гудолл развеяла этот миф, когда заметила, наблюдая за шимпанзе, что те осознанно пользуются травинками, чтобы добывать вкусных термитов. Кроме того, мы и не единственный вид, который обучает потомство разным вещам. Сурикаты учат детенышей обращаться со скорпионами так: сначала приносят им дохлых особей, потом — живых, но с обезвреженными жалами, и потом, наконец, начинают приносить им здоровых скорпионов. Больше того — сурикаты делают это сообща, то есть детенышей обучают не только его родители, но и другие взрослые особи. Люди не единственный вид, умеющий общаться при помощи звуков: подобные формы общения наблюдаются у слонов, китов, птиц и многих других животных.

Если у других видов тоже имеются весьма сложные общественные организации, если они умеют совместными усилиями растить и обучать детенышей, общаться, пользоваться орудиями, — тогда чем же принципиально отличается от них человек? Ответ таков: нашей способностью воспринимать отвлеченные понятия, объединенной со способностью передавать их другим людям. Я никогда не жил в Китае XVII века, и все же я полагаю, что в ту эпоху там происходили крестьянские волнения и восстания. Кроме того, я не могу быть абсолютно уверен в том, что все это действительно происходило, ведь все свидетельства, говорящие об этом, сводятся к артефактам, литературным сочинениям, историческим летописям и исследованиям. Я могу читать о тех временах и разговаривать со специалистами, подробно изучавшими этот период китайской истории, но у меня никогда не будет опыта, что называется, из первых рук, связанного с правлением китайской династии Цин. Тем не менее благодаря самым разнообразным доступным источникам информации я могу очень много узнать о том, чтó тогда происходило, и быть достаточно уверенным в достоверности основных фактов. Возможно, пройдет еще немало времени, прежде чем я смогу попасть в открытый космос, — зато я уже сейчас могу прочитать рассказ Майкла Коллинза о его путешествии на космическом корабле «Аполлон-11» и получить представление о том, как это было.

Я понятия не имею о том, как собрать компьютер, не говоря уж о множестве его крошечных компонентов, или о материалах, из которых изготавливаются некоторые запчасти. Собственно, ни один отдельно взятый человек не мог бы изготовить совершенно самостоятельно, с нуля, даже некоторые его элементы. И тем не менее компьютеры производят целые команды людей и группы компаний, и я способен узнать о компьютере достаточно, чтобы пользоваться им в собственных целях: отыскивать источники и находить нужные материалы, чтобы изучать сети и писать вот эту книгу.

Кен Маттингли — американский астронавт, летавший на «Аполлоне-6», и один из всего двух десятков людей, которые побывали на Луне. Вот что он говорил: «Это так потрясающе. Я, если честно, сам не понимаю, как такое возможно. Хотя я сам в этом участвовал, мне кажется, это такая дерзость! Я совершенно не понимал, как это все работает, хотя сам был членом экипажа. Я просто научился выполнять свою часть общей задачи».

Человеческая способность улавливать абстрактные понятия, позволяющая нам учиться друг у друга и координировать свою деятельность, — это обоюдоострый меч. Мы узнаем не только правду, но и ложь. Вызывают ли вакцины аутизм у детей? Является ли изменение климата результатом человеческой деятельности? Мы не может ответить на подобные вопросы, опираясь только на наш личный опыт, в лучшем случае мы располагаем только отдельными жизненными наблюдениями, и потому здесь мы вынуждены полагаться на то, что слышали от других людей и из источников, которым доверяем. Это приводит к резкой и стойкой поляризации мнений, которые мы наблюдаем по самым разным вопросам. Благодаря способности познавать и обучаться человек достигает огромных успехов в науке и в инженерной области — но и сталкивается с сомнениями, суевериями и поляризацией мнений {247}.

В этой главе будет рассмотрен вопрос о том, как мы учимся друг у друга и когда узнаем что-то верное или ложное. Есть систематические ошибки, которые мы совершаем, истолковывая информацию, получаемую от друзей и знакомых. Например, мы часто воспринимаем похожую информацию, полученную из разных источников, как независимое подтверждение некоего факта, — даже если она в действительности исходит из одного (причем ненадежного) источника. Разрывы в сетях — и, в частности, гомофилия — могут приводить к стойким различиям в представлениях и нормах, принятых в разных группах. Наша способность общаться и оперировать абстрактными понятиями делает нас уязвимыми для обмана, оставляет место для ошибок и даже для ложных новостей, которые так плодятся, что вытесняют факты и правдивые новости. Несмотря на все эти сложности, есть ситуации, когда мы все воспринимаем правильно. Мы увидим, что от наших сетей зависит, когда толпа будет проявлять настоящую мудрость, а когда будет впадать в глупость.