Михаил Хенкин - Золотой ключик инфосторителлинга

Писатель очень любит всех дразнить и стравливать — это его основное занятие, больше-то он ничего не умеет. Но поскольку в реальной жизни он то ли боится, то ли еще чего…, то писатель это проделывает на бумаге со своими героями.

Хотите, чтобы ваш рассказ, очерк, статья или что-то еще получились интересными, обязательно устраивайте столкновение одних с другими.

В исходном материале все может выглядеть гладко и никаких поводов для разборок и споров не обнаруживаться.

Однако если присмотреться повнимательнее, какая-нибудь трещинка тщательно скрываемых внутренних противоречий всегда найдется.

Ваша задача — выявить эту трещинку и сделать ее видимой для других.

Вы расширяете обнаруженный зазор, используя какие-то логические ходы, какие-то зацепки, дополнительные факты. Вы, как мастер-краснодеревщик, острым лезвием разъединяете плотно склеенные куски ценной породы.

Это ваша задача — найти точку разлада, отчуждения, позиционирования и разделить недовольные стороны, еще больше «расковырять», если хотите, в этом месте чьи-то амбиции, настроения, противоположные точки зрения.

Вы — главный архитектор, сценарист, организатор, исполнитель и аналитик столкновений.

Вы их задумываете, осуществляете (на бумаге, естественно), а затем подводите итог.

Столкновение создается по определенным законам, которые не следует нарушать.

• В столкновении, например, всегда участвуют две противоположные силы — не три, не пять и не десять, а только две.

Это может быть один против одного; один против группы; один против всех; группа против группы.

В последнем случае в каждой группе должен быть некто — выразитель общих интересов. И он сталкивается со своим противником из противоположной группы (опять же один против одного).

• Столкнувшиеся силы имеют противоположные интересы. Если одни действуют со знаком плюс, то другие обязательно со знаком минус.

Если одни хотят захватить, то другие удержать, если одни хотят найти, то другие спрятать, если одни хотят получить, то другие отнять.

Например, одни хотят заработать, а другие — сэкономить на фонде зарплаты, одни хотят доказать факт воровства, а другие — скрыть улики хищения и т. д.

• Выразителями противоборствующих сил всегда должны быть люди со своими неповторимыми взглядами, настроениями, переживаниями.

• Проблем в отрыве от людей не существует.

Если, допустим, вы хотите рассказать о влиянии алкоголизма на рост социальной напряженности, покажите, как сорокалетний спившийся сынок остался вместе с матерью в однокомнатной квартире и отбирает у нее пенсию, когда не хватает на водку.

Мать ругает его самыми грязными словами, запирается, не пускает в дом, а он колотит в дверь, возвращаясь по ночам, устраивает скандалы и т. д.

• Вещи сами по себе нейтральны. Они не могут враждовать между собой. Однако в центре столкновения всегда должен быть какой-то «кирпичик»(иногда это может быть и человек или идея), из-за которого разгорается борьба, например, подвески королевы, гиперболоид инженера, приспособление рационализатора.

В истории с Колей Банкиным в центре ожесточенной борьбы оказывается автобус, на котором Коля собирается выехать на линию и тем самым поломать стройные ряды непримиримых.

Автобус ведет себя как живой. Он рвется из гаража, а забастовщики его не пускают.

Они устраивают нечто вроде живого щита, берутся за руки, поднимают над головой транспаранты с обидными для Коли стихами.

Бросают в кабину веник из полыни и чертополоха.

Коля ошибся или не понял с перепугу — в кабину ему кинули не веник, а «букет» (Терентий Сомик опять же придумал!).

Таким манером штрейкбрехеру вручили «награду за отличный труд».

Под колеса автобуса подкладывают башмаки, чтобы он не сдвинулся с места. Ему вслед плюют, показывают кулаки, обзывают гадом, недоношенным уродом, отщепенцем, лизоблюдом, прилипалой у начальства.

Но Коля в автобусе обретает неимоверную силу и величие. Это без автобуса он щуплый, жалкий и смешной, а когда он за рулем, его боятся.

В ярости он направляет машину в самую гущу своих врагов, и те, как шкодливые коты, разбегаются в стороны. Он достает стальную монтировку. Он готов драться за свои права.

В жизни мы редко идем на обострение отношений. Мы обычно стремимся избежать взрыва, найти какие-то пути к примирению. Даже в подвыпившей компании если кто-то начинает буянить, все остальные принимаются его успокаивать.

Другое дело в истории, которую вы создаете. Столкновение здесь неизбежно. У вашего героя неизменно есть противник, антипод, который ему мешает, вредит.

И вы всегда ведете две линии рассказа. Линии героя и антигероя идут параллельно. Идет борьба за что-то очень конкретное, осязаемое, зримое.

Буратино и Карабас, например, борются за Золотой ключик.

Карабас знает про Золотой ключик все, но ключика у него нет.

У Буратино ключик в руках, но он пока не знает, для чего эта штука нужна. Ему нужно узнать секрет Золотого ключика, а Карабасу нужен сам ключик.

В соответствии со своими ролями они устраивают догонялки вокруг итальянской сосны. В итоге длинная борода Карабаса намертво прилипает к смолистому стволу дерева и он оказывается в ловушке.

Комизм и нелепость его положения дополняются тем, что Буратино бьет его колючей шишкой по голове. Это тоже схватка, но схватка смешная.

Алексей Толстой сразу же дает нам понять, что он будет рассказывать смешную сказку.

И хотя удары в ней сыплются направо и налево, но мы не воспринимаем их всерьез. Тем более что сокровище, которым завладел Буратино, досталось ему по справедливости. Мы неосознанно понимаем, что он именно тот, кто в полной мере готов реализовать возможности Золотого ключика.

Такое случается редко. Если честно, Золотой ключик у вас могут запросто отобрать.

Если честно, вам и взаправду могут надавать по голове (и не только колючей шишкой) или окунуть в помойное ведро сплетен, вымыслов и пересудов, и ваши радужные мечты вмиг рассеются как предрассветный туман.

А ведь начиналось все так прекрасно!

«За окном сияло утро[3].

Веселое летнее утро с солнечными зайчиками на стекле, чириканьем воробьев и гудками машин.

Там Тамыч[4] полез целоваться и вылизал мою физиономию так, что не надо было идти в ванную умываться.

Я по-быстрому оделся, побрился, на ходу глотнул кофе и поспешил в любимую редакцию.

Тося-Вася, наш секретарь (вообще-то, она у нас Анастасия Васильевна, а новое имя Тося-Вася для нее придумал я, большой мастак всех переименовывать), округлив глаза, сообщила, что сам ждет в кабинете.

Он уже несколько раз интересовался причинами моего столь долгого отсутствия.