Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

В отличие от традиционного романтического воображения, в интернет-воображении господствует вербальное затемнение, преобладание языка в процессах оценки, часть или большинство из которых основано на визуальном восприятии и сигналах. Язык интенсивно используется в описании внешности, в лингвистическом профиле пользователя, в процессе знакомства и классификации других пользователей и в процессе обмена электронными письмами. Язык вмешивается в процессы визуальной и физической оценки и в процесс распознавания. Вербальное затемнение — это вмешательство вербальных способов оценки в процессы визуального распознавания. Исследователи показывают в экспериментах, что люди, использовавшие слова для описания лиц других людей, чьи фотографии они видели, имеют худшие показатели при распознавании этих лиц, чем люди, которых просили выбрать этих людей без какой-либо предварительной вербальной обработки. Это говорит о том, что лингвистическое знание, основанное на тексте и на вербальных характеристиках другого человека, может помешать способности приводить в движение механизмы визуального распознавания привлекательности.

Можно сказать, что это знаменует перемену, произошедшую в самой сути романтического желания. Я утверждаю, что романтическое желание все меньше определяется бессознательным. Эго с его кажущейся бесконечной способностью формулировать и совершенствовать критерии выбора партнера является глубоко осознанной сущностью, которая неустанно отдает себе отчет в выборе и ответственна и за него, и за разъяснение рационально желательных критериев другого человека. Желание структурировано выбором как двуединая рациональная и эмоциональная форма действия. Более того, можно предположить, что идеализация — как процесс, занимающий центральное место в переживании любви, — становится все более труднодостижимой именно из-за онтологизации личностей, которая поощряет тщательное изучение характера других людей, и разбора разрозненных качеств, что препятствует целостной оценке. Наконец, ошеломляющее чувство уникальности, которое когда-то было характерно для чувства любви, изменилось, как предполагает вступительный эпиграф из Барта, утонуло в огромном количестве потенциальных партнеров.

Таким образом, я могу утверждать, что желанию, воображению и реальности становится все труднее взаимодействовать друг с другом по двум основным причинам. Во-первых, воображение становится все более стилизованным и основанным на жанрах и технологиях, активирующих вымышленные эмоции, поощряющих отождествление и предвосхищающих повествовательные формулы и визуальные настройки. Вторая связана с тем, что в повседневной жизни используются культурно-познавательные категории, которые затрудняют объединение романтических переживаний и отношений в целостную познавательную форму. В результате фантазия и воображение становятся все более независимыми от своих объектов. Но я также утверждаю, что фантазия и воображение стали не только самообразующимися, но и самодовлеющими, став своими собственными (доставляющими удовольствие) целями. Вот несколько примеров. Роберт, 50-летний разведенный мужчина, рассказал в интервью:

Корр.: Вы говорили ранее, что чем старше вы становитесь, тем больше предаетесь фантазии. Что вы имели в виду? Что вы подразумеваете под фантазией? Вы имеете в виду любовь, которая не может быть удовлетворена?

Роберт: Да, и я думаю, чем старше я становлюсь, тем больше мне нравится неутоленная любовь.

Корр.: Интересно! Можете сказать почему?

Роберт: Я получаю от этого огромное удовольствие.

Корр.: Вы можете объяснить почему?

Роберт: Это решает экзистенциальную проблему симбиоза эмоционального и интеллектуального. Если такая любовь не осуществляется сексуально, но осуществляется психически, она приносит удовлетворение. И именно то, что любовь не утолена, что она остается нереализованной и доставляет мне самое большое удовольствие. Тот факт, что обещание осталось невыполненным, наполняет смыслом любой незначительный жест, улыбку или взмах рукой, СМС «Доброе утро», полученное после пробуждения приобретает глубокий смысл.

<���…>

Корр.: Были ли вы влюблены в женщин, не ответивших вам взаимностью?

Роберт: Да, конечно!

Корр.: Вас это больше всего привлекает?

Роберт: Трудно сказать, потому что когда я влюбляюсь, мне всегда кажется, что это и есть моя самая большая любовь. Но да, в целом, я бы сказал да. Потому что я могу больше фантазировать о них в моем воображении.

Желание и фантазии здесь тождественны, поскольку их объединяет тот факт, что любовь остается неутоленной. Воображение становится режимом переживания желания и его направлением, и, наоборот, желание наиболее остро переживается в режиме воображения. Желания и фантазии не только переплелись; они стали самодовлеющими. Или, по словам другого респондента Даниила, того самого человека, которого я цитировала в главах 3 и 4:

Я ненавижу свидания на одну ночь. От них пустота в душе. Мне нужен целый комплекс ощущений, который позволяет мне фантазировать. Мне необходимо фантазировать. <���…> Без любви у меня нет вдохновения, я не могу работать; она — мой наркотик. Я не могу быть один. Я имею в виду, что я не могу быть один в своих мыслях. Не только физически. Меня не интересует близость в четырех стенах. Я покончил со всеми этими семейными делами. Но не с фантазией.

Очевидно, что фантазия здесь противопоставляется одновременно и чисто сексуальным отношениям (на одну ночь), и семейной жизни, поскольку, на мой взгляд, они не дают возможности развернуться воображению, которое, в свою очередь, поддерживается повествовательной/эстетической формой. Вот как Марианна, 44-летняя француженка, описывает свои отношения с мужчиной, живущим в Соединенных Штатах: «Мне гораздо удобнее, что он далеко; у меня такое чувство, что наши отношения всегда будут прекрасными, поскольку большая их часть живет в нашем сознании». Эти мужчины и эта женщина предполагают, что в основе гиперсовременного воображения лежит само желание желать, что человек находится в состоянии непрекращающегося желания и предпочитают отложить его удовлетворение именно для того, чтобы сохранить и само желание, и эстетический облик желаемого объекта. Обратите внимание, что фантазия переплетается с эмоциональной энергией, т. е. способность воображать порождает сильные эмоции. Семейная жизнь отвергается именно потому, что она угрожает этой способности переживать эмоции посредством воображаемых сценариев. Более того, в признаниях этих людей фантазия, по-видимому, нацелена не на обладание предметом, а только на себя, т. е. на доставляемые ею фантазматические удовольствия. Как выразился Джон Апдайк: «Воображаемый поцелуй легче контролировать, он приносит больше удовольствия и от него меньше суматохи, чем от настоящего» [539] Здесь Апдайк имеет в виду акт воображения, основанный на опыте, пережитом с реальным человеком. Процитировано: Апдайк Дж. Либидо-лайт // New York Review of Books. November 18, 2004. С. 31 [ Updike J. Libido Lite // New York Review of Books. November 18, 2004. P. 31]. . Повторяя эту точку зрения, 47-летняя женщина рассказала о своей внебрачной связи следующим образом: