Майкл Холл - Моделирование совершенной личности. Редактирование судьбы

То, что происходит с нами, — далеко не самое важное в жизни. Значение, которое мы приписываем этому событию, гораздо важнее — таким способом мы задаем нейросеман- тические фреймы.

Клиентам, которые страдают от душевных волнений, конфликтов, стресса, тревог и стремятся к душевному покою, я рекомендую упражнение «Проверка реальности и адаптации». В верхней части листа я прошу их написать: «Я жду, что X...»

Затем прошу выявить сферу жизни, в которой они часто сталкиваются с конфликтами, гневом, страхом и стрессом. Вместо X можно написать имя супруга, босса, ребенка, друга, родителя и т. д. Можно добавить контекст: работа, дом, школа и пр. И состояние: спина, сердце, болезнь. Затем я прошу закончить фразу и перечислить все, что приходит в голову в качестве ожиданий.

«Я жду, что отец не позвонит, не скажет, что любит меня, не окажется эмоционально доступным». «Я жду, что мой коллега поведет себя как сноб, будет снисходительным, сделает вид, будто меня нет...» Когда мы выявляем эти реалии мира, мы начинаем подстраивать свои ожидания так, чтобы они точнее «вписывались» в наш опыт. Так мы отказываемся от борьбы с тем, что существует в окружающем мире.

Оценка и уверенность

по отношению к себе

Что я думаю и чувствую о себе в разгар неприятностей? Мысли и чувства неизбежно подстегивают нас к какому-то Убеждению о себе. Мы персонализируем потому, что мыслимспособом персонализации. Мы выражаем свое «я» вопросами «почему?»:

«Почему это случилось?»

«Что это говорит обо мне как о человеке?»

«Какое будущее это мне сулит?»

Не удается нам и прекратить самореферентные вопросы. Поскольку мы рефлексируем, наше сознание будет отображаться на себя. Мы неизбежно будем абстрагироваться от нежелательных событий к нашим представлениям о себе. Чтобы эффективно реагировать в этом случае, необходимо построить полезные ответы.

Итак, когда мы переходим на более высокий логический уровень, размышляя о себе, мы думаем о «я» с точки зрения оценки (ценности, значимости и достоинства) и уверенности (проявления веры в наши навыки и способности), а потом исходим из ощущения сосредоточенности и умения. При этом снижается потребность в защите, страхе, беспокойстве. Наше ощущение самоэффективности в этих двух сферах (онтология и достижения) помогает нам справляться с задачами и выдерживать испытания.

Первичная уверенность, которая необходима нам для душевного покоя и безмятежности, заключается в уверенном использовании сознания для движения по жизни. Натан Брэндон (1969 г.) называл это «самоэффективностью».

Эффективность — это доверие к собственному разуму и эго при использовании сознания как инструмента для сбора информации, проверки ее реальности, обновлении и исправлении информации, а затем ее применении для эффективных действий.

Мы уже изучали стабильность, спокойствие и сосредоточенность, которые возникают из эффективного самооценивания. Когда мы просто входим в процесс самооценивания, мы вводим фрейм, который позволяет нам проявлять себя ценными и достойными. Так у нас возникает внутреннее спокойствие, помогающее пережить бурю. Нам уже незачем отдавать нашу оценку в распоряжение жизненным событиям. Самоэффективность, возникающая из чувства самоценности и уверенности в себе, порождает еще более сильное ощущение личного могущества, или самоэффективности:

«У меня получается!»

«Мне незачем бояться: у меня есть ресурсы, чтобы выдержать такие испытания». Очевидно, такие заманчивые перспективы повышают уверенность и спокойствие. Из этого мета-состояния мы будем толковать, определять и воспринимать как опасности или угрозы лишь очень немногое.

Спокойствие и собранность в

мыслях и чувствах

Чтобы придерживаться спокойной и собранной позиции по отношению к неприятностям, необходимы соответствующие фреймы принятия, самооценивания и уверенности в себе. Будучи спокойными и собранными, мы можем оценить ситуацию с ментальным вниманием, ясностью мысли, креативным решением проблем и изобретательными решениями. Мы способны взглянуть на нее в упор, не поддаваясь панике, страху, неуверенности, тревоге или гневу. В Библии говорится о ресурсе разума, опирающемся на стабилизирующий референт: «Твердого духом Ты хранишь в совершенном мире, ибо на Тебя уповает он» (Ис. 26:3).

И наоборот, когда мы поддаемся тревогам, в нас начинается смятение. Мы теряем спокойствие, волнуемся, впадаем в состояния страха, гнева, паники, замешательства и пр.,и тревожимся еще сильнее. Мы беспокоимся о своем беспокойстве, волнуемся из-за волнения, тревожимся из-за тревоги! При этом мы посыпаем беспокойные сообщения мозгу и нервной системе.

Еще в одной цитате из Библии говорится о духовном покое, или шалом: «Мир мой даю вам: не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и не устрашается» (Иоанн. 14:27).

На какие мета-процессы указывают эти слова?

Побуждают ли эти слова нас отступить от нашего сердца (мета-состояние спокойного размышления) и не поддаваться воздействию состояний беспокойства или страха? Здесь мы видим ментально-эмоциональный механизм сосредоточенности. Если я сосредоточиваюсь на негативе, страхе, ужасе, тревоге — так я себя и чувствую. Но эти эмоции мы заменяем любовью, радостью, силой, ресурсами, любопытством и т. д. Так у разума появляются стабилизирующие референты.

Для ощущения внутреннего покоя и присутствия духа требуется богатая и прочная лингвистически-семантическая реальность внутри нас. Благодаря ей мы можем иметь спокойные, надежные и стабилизирующие мысли. Для этого нужен тот же паттерн, что и для классического утверждения о «мире и покое, недоступном пониманию». Контекст содержит ряд стабилизирующих референтов: радость от ощущения Бога, терпимость к людям, умение прощать, а также список критериев для самого мышления.

«Все, что истинно, достойно, справедливо, чисто, прекрасно, благодатно, все, что есть совершенного, достойного похвал, — думай об этом».

Если разум мыслит спокойно и сосредоточенно, тогда спокойствие становится неврологической реальностью.

Оно относится также к нашему расслабленному дыханию, осанке, движениям, напряжению мышц и т. д. Так мы быстро достигаем внутреннего состояния расслабленности («Мгновенное расслабление», 1999 г.).

«Мир и покой, недоступный пониманию» воспринимает все средства, неудачи и тревоги окружающей среды без преувеличения зрительных образов, звуков и ощущений. Этот душевный покой помогает нам исходить из более широких референтных фреймов. Долгосрочное мышление позволяет видеть непосредственные опасности и тревожиться по более приемлемому поводу. Это напоминает мне давний совет, как действовать в случае стресса: «Не тревожьтесь из-за мелочей. Все, о чем вы тревожитесь — мелочи!»