Ричард Бендлер - Пора что-то менять

Задумайтесь: человек делал то, чего не существует; было решено, что это «плохо»; и поэтому он должен был явиться на заседание комиссии. Позднее, через много лет, я встретил одного из ее членов. Его рассказ об этой «лекции» понравился мне еще больше, чем рассказ самого Милтона. Он сказал: «Я помню, как он входил в дверь. А что произошло потом — почти не помню». Я подумал: «Этим все сказано».

Милтон посмотрел на сидящих в зале и сказал: «Стаю быть, вы считаете, что нехорошо погружать людей в глубокий транс. Вы прямо сейчас .можете ощутить, как это нехорошо. Ноя хотел бы, чтобы вы почувствовали себя уютно и расслабились, зная, что не бывает так, чтобы человек погружался в транс слишком быстро или слишком медленно. А те знания, которые у вас есть о глубоком погружении в транс... люди порой боятся того, чего на самом деле не существует. Вы чувствуете это?»

Меня всегда поражало то, как энергично люди берутся воевать с тем, чего, по их мнению, нет. Люди, утверждающие, что гипноза на самом деле не существует, изо всех сил будут бороться с ним и придут на семинар по гипнозу. Забавное противоречие! Мне попадались люди, которые согласились заплатить две с половиной тысячи долларов, чтобы явиться на семинар по гипнозу и сказать мне, что гипноза не существует. А вы тоже заплатили две с половиной тысячи за то, чего нет?

Что? Здесь в вестибюле продают магнитофонные записи для подсознательного восприятия? Вот это жулики! Жулики’!! Вам продают записи, которых вы не можете слышать! Они говорят: «Послушайте вот это. Этого нельзя услышать — стало быть, вы не услышите запись сознательно. Значит, она воздействует на подсознание!» Каково?! Это уже из арсенала Хитрого Дика или Скользкого Вилли♦ 11.

Конечно, мы сами не могли не испробовать этого. Один мой друг держит клинику для снятия стресса. Мы изготовили кассету для подсознательного восприятия. Все внушения на ней были примернотакими: «Вас всё раздражает. Вы нервничаете целый день» Слышно там не было ничего, кроме шума океанских волн.

Мы раздали эти кассеты тридцати несчастным. Мы смотрели на них и говорили: «Эго релаксационная кассета. На ней записаны десять тысяч внушений, которые помогут вам почувствовать себя комфортней и расслабиться. Пожалуйста, слушайте ее в течение всего дня — утром после пробуждения, за рулем, отправляясь спать. Это изменит вашу жизнь». Мы умеем говорить такие вещи.

Оцените наш исследовательский пыл! Вы экспериментируете с жизнями людей, и это называется «частной практикой».

Когда эти люди пришли к нам снова, мы были поражены. Все как один они категорически заявили, что чудесно провели месяц и что им никогда в жизни не приходилось так расслабляться! Очевидно, что дело тут не в «подсознательных» кассетах.

Итак, Милтон попал в любопытную ситуацию. Он понял, что перед ним полный зал скептиков, и прочитал, по его словам, «полуторачасовую лекцию, где не сообщил никакой информации, которая имела бы отношение к чему бы то ни было». «Я говорил медленно и натужно, — рассказывал он, — формулируя положение за положением, касавшиеся положений, которые перед тем не высказывались. Это был лишь звук моего голоса и темп. И в какой-то момент это позволило мне просто-напросто шагнуть вперед и сказать: «Все вы можете закрыть глаза — сеейчаасс». И они так и сделали».

Милтон вел нескончаемые войны 110 поводу того, что можно считать законным, а что — нет. Тем же занималась и Вирджиния* 12

Ей вообще приходилось держать в тайне свои работы по семейной терапии — иначе бы ее уволили. Даже годы спустя она не решалась утверждать, что там все было гладко. Единственным ее аргументом стала ее победа.

Однажды по окончании лекции, в ходе которой она пыталась убедить слушателей, что семейная терапия вполне законна, я сказал ей: «Да они все — семейные терапевты’» Она ответила: «Ну да, поэтому им нужно знать, что говорить начальству». «Вирджиния,— заметил я, — большинство из них и есть начальство».

Установка на позитив

Милтон Эриксон не был склонен демонстрировать свое чувство юмора: многие думают, что то, что доставляет удовольствие, работать не может. Но если НЛП суждено чем-то обогатить этот мир, то, я надеюсь, это будет следующая установка: «Если что-то не доставляет удовольствия — скорее всего, оно не работает». Многие из моих коллег пытались сделать НЛП серьезным. Но я заметил, что юмор — мощнейший инструмент. А вы этого не замечали?

У большинства из нас в школе были учителя, которые пытались чему-то нас научить, но при этом здорово портили нам настроение. Последнее им удавалось особенно хорошо. Поэтому если я сейчас напишу на доске какой-нибудь полином, большинство из вас, боюсь, от этого стошнит. Когда мы приходили в школу, нас заставляли сидеть смирно на своих стульях. Нам внушали страх и закрепляли его якорями в виде математики.

Такой способ использования якорей я считаю довольно убогим, однако с собственными детьми проделываю то же. Я заглядываю в их учебники, внушаю страх и закрепляю его якорем. Вот так можно добиться отвращения к школьным знаниям. Мой сын уже ненавидит свой учебник и начинает хитрить, подсматривая ответы.

Работая с Милтоном, я взял на вооружение его метод стимулирования юмора. Милтон внушая людям чувство юмора. Ему удавалось сделать так, чтобы люди буквально получали удоволъствие от проблем. Им даже не хотелось с ними расставаться.

У Милтона была одна клиентка, о которой можно было прочесть в одной из его журнальных статей. Эта женщина появлялась у него периодически. С ней случались приступы психоза. Милтон просил ее складывать их в конверт и отсылать ему по почте. Но она норовила описывать свои видения при помощи номинализаций* 13, поэтому, когда с ней случился очередной приступ, Милтон сказал: «Хватит! Просто положите его в конверт». В тот раз она видела маленьких обнаженных человечков, танцующих вокруг нее в воздухе. Милтон заставил ее их собрать, положить в конверт и отослать ему. Он сказал: «Я буду хранить их для вас». С тех пор она время от времени приходит к нему, чтобы убедиться, что Милтон ни одного из них не продал!

Я тоже как-то проделал нечто подобное. Клиента действительно можно научить гордиться тем, что мы называем расстройствами. И это наглядный пример того, как можно обрести контроль над такими явлениями.

Когда ко мне приходят говорливые клиенты, я нередко использую одну формулу. Просто заявляю, что не могу выслушивать рассказы об их проблемах, потому что я не психолог. «А рассказывать о таких вещах математикам запрещено законом». Это избавляет меня от необходимости выслушивать всякую чушь.

Моим клиентам приходится общаться со мной как с представнтелем агентства по временному трудоустройству. Я говорю: «Не считаете ли вы, что неплохо было бы устроить себе выходной от ваших проблем? Подумайте об этом. У всех нас проблемы все время одни и те же. Так разве плохо просто взять и устроить себе выходной? Ну, как вы берете выходной на работе». Разве кто-нибудь откажется от подобной возможности? «Пожалуйста, воспринимайте меня как какого-нибудь агента по трудоустройству. Если у вас получится описать мне, как заполучить то, что вам нужно, — получите выходной».