Ричард Бендлер - Пора что-то менять

Лично для меня это иллюстрирует самую суть метамодели: умение увеличить свою эффективность путем добывания такой вот специфической информации. Владение техникой постановки якорей, знание стратегий и прочих премудростей не даст вам ничего, если вы не будете знать, как и когда их использовать. Я мог просто великолепно разобраться в стратегиях этой женщины, но там было что-то еще — один маленький нюанс, без которого она не хотела откликаться — совсем как та дама у гипнотизера. Для меня сущность метамодели и состоит в выяснении такого рода нюансов. Чего вам недостает? Что произойдет, если вы сделаете то-то и то-то? И все такое прочее.

IL Становление метамодели

Для тех из вас, у кого нет соответствующего опыта, я хотел бы начать с самого начала, пройдя весь путь становления метамодели.

Впервые она была разработана Джоном Грнндером и Ричардом Вендлером. Собственно говоря, это была их первая совместная разработка. Все остальное НЛП было открыто и развито в результате практического применения этих вопросов. Так что пусть это послужит для вас хорошим стимулом. Несмотря на существование других техник, начало всему положила именно метамодель — задавание вопросов. Простой сбор сведений и задавание вопросов.

Джон и Ричард начали с изучения работ Вирджинии Сатир и Фрица Перлса. Пытаясь разобраться в том, что делали эти волшебники психотерапии, они заметили, что те задают пациентам вопросы определенного сорта. Джон был лингвистом. Подобные категории были ему знакомы: он изучал все эти вещи в колледже, но до сих пор они оставались для него чисто академическим материалом. Джон объединился с Ричардом, и они сконструировали такую вот модель, в которой лингвистические знания применялись к реальному поведению.

В ее основе лежит идея о том, что карта и местность — не одно и то же.

Чтобы действовать в этом мире, все мы составляем карты происходящего при помощи своего аппарата чувств — своих глаз, ушей, носов, ртов и тел. Помимо этого, мы составляем карты этих карт, или модели этих моделей при помощи наших языковых систем. Мы называем это метамоделью — моделью моделирования.

Итак, это картирование мы осуществляем с помощью языка. Иными словами, с помощью языка мы составляем карту своего опыта. Слова — это якоря для того или иного опыта. Это такие же якоря, как и похлопывание по колену. Слова по праву можно считать наиболее привычной нам системой якорей, потому что наши губы и рот способны на самые разные вариации интонации и других фонологических характеристик. Это чрезвычайно утонченная система якорей. Насколько я могу судить, люди организуют свои слова таким образом, чтобы они запускали определенные переживания, — то есть используют их так же, как и тактильные якоря. Эти слова служат картой наших внутренних карт, которые в свою очередь являются картами окружающей нас местности. Соответственно, мы оказываемся троекратно удалены от этой местности, называемой реальностью.

Что до Джона и Ричарда, то их всегда больше интересовала форма и структуры языка, нежели его содержание. Они обратили внимание, что, когда люди наносят на карту свой опыт, им приходится кое-что опускать. Иными словами, вы никогда не станете составлять абсолютно подробную карту.

Рассказывают историю о картографическом департаменте в одной небольшой европейской деревушке. Этот департамент был гордостью тамошних жителей, и его сотрудники вовсю корпели над своими картами. Они решили составить идеал ьную карту. Приступив к этой работе, они обнаружили, что им придется собрать огромную массу сведений. Вслед за этим они поняли, что для хранения всего этого им потребуется растирить имеющееся здание. Но они продолжали совершенствовать свою карту, добавляя все больше подробностей, и вскоре были вынуждены сломать стены и разложить свою карту прямо на земле. Понятное дело, все кончилось тем, что карта стала такой большой, что покрыла всю изображаемую территорию.

Проблема в том, что такая большая карта никому не нужна. Собственно говоря, в том, чтобы что-то опускать, нет ничего плохого. Если вы хотите найти нужную улицу, вам вполне подойдет план города, на котором опущена такая информация, как рельеф и тип растительности. Но если вас интересуют посевные площади и характеристики почв, вы изучите карту другого типа.

Люди, использующие только визуальные предикаты, проделывают со своими репрезентативными системами именно то, о чем мы говорим. Они используют предикат, который описывает лишь один аспект местности — визуальный. Другие люди описывают только кинестетические аспекты, третьи — аудиальные и так далее.

Важнейшая структура, к которой я таким образом подхожу, — это так называемое опущение.

А. Опущение

Опущение — это просто исключение чего-то из рассмотрения. Как я уже говорил, невозможно составить карту, не исключив чего-нибудь из рассмотрения — если вы, конечно, не хотите выставить себя на посмешище. Невозможно во всех подробностях описать весь свой опыт. Поэтому вы что-то опускаете. Беда лишь в том, что иногда вы при этом выбрасываете нужную информацию. Вы должны выбрать нужную информацию для нужной карты. Большинству из вас знакомы такие языковые структуры, как «Боюсь, что...», «Я поражен...», «Меня смутило...», «Я счастлив...». Каждая из этих структур упускает какую-то часть того, что вы описываете. И в некоторых случаях умение восстановить такую информацию может оказаться весьма полезным. Подобные слова — такие, как «боюсь», «смущаюсь», «теряюсь» и «радуюсь», —относятся к классу слов, именуемых предикатами. Предикаты —это слова-действия, они описывают отношения между предметами. Такое слово, как «боюсь», является двуместным предикатом. Это значит, что оно описывает действие, связывающее два предмета. Кто-то напуган чем-то. Однако в высказывании «Я боюсь» это опущено. Поэтому, если вы захотите восстановить эту информацию, вы, естественно, отреагируете так: «Чего именно вы боитесь?» или «Что собой представляет то, что заставляет вас бояться?» Аналогично, если человек говорит: «Я смущаюсь», он должен быть смущен чем-то конкретным.

В таком предложении, как «Джон сеет пшеницу, а Боб сеет лопух», часть информации вполне можно опустить. Иногда она оказывается избыточной. Вам нет необходимости дважды говорить «сеет» — разве что в данной конкретной фразе вам все-таки придется проследить за тем, чтобы не допустить двусмысленности. Если Джон сеет пшеницу, а Боб лопух... (Смех в зале.) Я пытаюсь сказать, что часть информации вполне можно опустить, но иной раз опущенная информация может иметь ключевое значение. Профессиональный коммуникатор должен уметь распознавать опущения и иметь в своем арсенале языковые средства, позволяющие эту опущенную информацию восстановить.