Антон Кемпинский - Психопатология неврозов

Часто случается, что участники групповой психотерапии принимают на себя роль судьи по отношению к одному из членов группы. Профессия судьи принадлежит к тем, которые человек носит в себе, и охотно, хотя и непрошенный, выступает в этой роли. Психотерапевт должен прилагать огромные усилия для сдерживания этих стремлений к осуждению. Такого усилия нельзя ожидать от пациентов, их нужно научить толеранции, но нельзя удивляться их желанию выступать в роли судьи. Большого такта от психотерапевта требует разрядка трудной ситуации при осуждении одного из членов группы. В случае, когда группа становится агрессивной и ищет козла отпущения, обязанность психотерапевта — поддержать осуждаемого. В трудных ситуациях лучше всего принять положение «специалиста» — объяснить создавшееся эмоциональное состояние (например, проанализировать агрессивные действия у осуждающих).

В групповой психотерапии, так же как и при индивидуальной, всегда могут встретиться непредвиденные ситуации. Иногда высказывания пациентов, ситуации, разыгрывающиеся между ними и проводящим психотерапию, удивляют даже очень опытных психотерапевтов. Часто неизвестно, как реагировать на создавшееся положение, что ответить. Поэтому в более легкой ситуации находится тот, кто при проведении психотерапии принимает наиболее пассивную роль. Но и он должен, иногда, реагировать. В таких случаях лучше всего быть искренним — признаться в своем неумении или высказать свое мнение, подчеркнув при этом, что оно может быть ошибочным.

Иногда группа требует от проводящего психотерапию оценки определенной ситуации или, еще хуже, оценки какого-то человека. Роль психиатра не согласуется с ролью судьи. Заданием психиатра является не осуждение, а понимание, и именно потому он должен учить своих пациентов этому искусству. Контакт с психиатром можно считать хорошим, когда под его влиянием иной человек тоже становится в некоторой мере психиатром.

Необыкновенно трудным заданием является регистрация всего происходящего в процессе психотерапии. На основании высказываний членов группы (т. е. пациентов и лечащего персонала) необходимо реконструировать их переживания и интерпретировать их на фоне личности и жизненной линии каждого из них и сопоставлять их на канве эмоциональных связей, которые появляются в процессе психотерапии между членами группы. Безусловно, даже самый лучший отчет о психотерапевтическом заседании далек от желаемого идеала.

Невозможно помнить о всем, что произошло во время психотерапии. Поэтому присутствие другого человека (так наз. наблюдателя) весьма показано для объективного взгляда на течение процесса групповой психотерапии. Наблюдатель может со стороны присматриваться ко всему происходящему, а между прочим и самому проводящему, а поэтому он часто видит и помнит больше, чем сам психотерапевт. Некоторые используют магнитофон, но нельзя забывать, что сама запись не может быть верным отражением процесса психотерапии. Магнитофон записывает только словесные высказывания, а иногда более важны моменты, когда ничего не было сказано. Неоднократно более важно выражение лица, жест, взгляд — все внешние проявления эмоционального климата, господствующего во время психотерапии.

При индивидуальной психотерапии это положение значительно проще, поскольку наблюдаются два человека — пациент и сам проводящий сеанс. Легче вспомнить и объяснить их переживания во время психотерапевтической встречи. В групповой психотерапии почти невозможно одновременно уловить все, что переживает каждый участник группы. По необходимости внимание концентрируется на внешних симптомах интеракции между участниками группы. Если при индивидуальной психотерапии стремимся проникнуть вглубь индивидуальной среды больного, т. е. его частного мира переживаний, принимая за исходный пункт общую среду, находящуюся между психиатром и его пациентом во время взаимного контакта, то в групповой психотерапии необходимо ограничиться анализом общего пространства, т. е. общественной среды. Если индивидуальная психотерапия соединяется с групповой, тогда сравнение образа больного, полученного в процессе индивидуальных бесед, с его образом в группе позволяет оценить того же человека как бы с двух сторон — внутренней (в его индивидуальной среде) и более внешней (его общественной среде). В первой обрисовываются функциональные нереализированные структуры, скрываемые эмоции, мечты, воспоминания, трудные для обнародывания мысли, а в другой — реализированные структуры — слова, жесты, мины и иные способы реагирования в конкретной ситуации, появившейся в группе. Индивидуальная среда представляет пространство будущего и прошедшего времен, а общественная среда (общая) является пространством текущего времени.

Как при индивидуальной, так и групповой психотерапии лучше всего записывать все происходящее на психотерапевтическом собрании непосредственно после его окончания. Память о событиях и собственных эмоциональных реакциях тогда более острая. Показано тоже записывать свои переживания, особенно эмоциональные, во время психотерапии и привести краткую интерпретацию явлений. Перечитывая старые записи психотерапевтических собраний, можно проследить динамику психотерапевтического процесса, его простои, увидеть собственные ошибки и ложные интерпретации.

Представленные замечания не исчерпывают, даже в малой части, проблем и мнений, связанных с психотерапией неврозов. Подчеркнуты только проблемы, которые с практической точки зрения, казались наиболее существенными. Каждый должен выработать собственный стиль психотерапии, зависимый от его личности, характера появляющихся переживаний во время контактов с пациентами, прочитанной литературы и влияния старших коллег, актуальных потребностей (не всегда хватает времени на регулярную, длительную психотерапию) и т. д. При обсуждении лечения неврозов положен акцент на психотерапевтическое лечение, поскольку, именно оно, как мне кажется, играет самую важную, но не единственную, роль.

«Психопатология неврозов» была единственной книгой Антония Кемпинского, вышедшей еще при его жизни весной 1972 года. Кроме презентации клинической картины, причин и способов лечения невротических расстройств, в нее вошли практически все его самые оригинальные теоретические взгляды (например, описание «информационного метаболизма»), а также его концепция медицины — гуманистической, рациональной, свободной от априорных аксиологических предположений науки о биопсихосоциальных расстройствах здоровья и их лечении.