Антон Кемпинский - Психопатология неврозов

В отделении медицинская сестра, главным образом, успокаивает эмоциональный голод больного. Это возможно истекает из определенных черт личности, предрасполагающих к этой профессии, которую можно, вернее, назвать призванием, чем профессией. При оценке результатов терапевтических методов как психологических, так и соматических слишком мало внимания уделяется опеке со стороны медицинских сестер.

Работа медсестер протекает в тени, а весь свет сконцентрирован на работе врача. А именно медицинские сестры несут бремя ухода за больным, они должны научиться очень трудному искусству импровизированной психотерапии, т. е. умению решать конфликты, уменьшать болезненное напряжение больного, переламливать его сопротивления, они должны уметь вызвать улыбку на лице больного. Об этом искусстве мало пишется в учебниках по психиатрии, а оно многократно более трудно, чем то, что официально называется психотерапией. В тех отделениях, где медицинские сестры пребывают постоянно, а врачи меняются, именно они являются центральными фигурами, т. е. теми, кто создает климат отделения.

Если же говорить о врачах, то существенное значение имеет их руководящая роль в структуре иерархии психиатрического общества и в результате такой роли их способы мышления и поведения часто резонируют с большим усилением в низших подгруппах. Это положение относится особенно к старшим врачам и к так наз. руководству.

Известен факт, описываемый в психиатрической литературе, что конфликты между врачами и между врачами и медицинскими сестрами отражаются на психическом состоянии больных. Климат, господствующий среди врачей, проникает в иные подгруппы, а особенно к больным.

В противоположность относительно стабилизированным подгруппам, состоящим из персонала отделения, подгруппы больных постоянно изменяются. Для социолога эта группа может быть интересна с той точки зрения, что перманентно находится in statu nascendi. Групповая связь между больными, несмотря на относительно короткое пребывание в отделении, образуется, как правило, легко и быстро. У одних больных эта связь более стойкая, у других — более слабая, а некоторые не устанавливают контакта с соседями, изолируются от них в течение всего времени пребывания в больнице.

По-видимому, сила групповой связи выраженным образом коррелирует с результатами лечения и играет в терапии важную роль. Между больными появляются симпатии, антипатии, специфический стиль контакта между собой и персоналом, кружатся сплетни и иногда весьма меткие замечания в адрес персонала и т. д. Иногда приятельские отношения, установленные в отделении, продолжаются годами, встречаются и проявления любви с последующими супружескими узами.

Общественная жизнь больных довольно богата, но не всегда доступна врачебному наблюдению. Узнавание больного со стороны его общественной жизни в отделении расширяет психиатрический горизонт. Нередко психиатр удивлен своими скудными сведениями о больном. Кататонический ступор исчезает во время танцев в клубе, шизофренический аутизм сменяется живым откликом на страдание иного больного, а наклонность к краже изменяется в сторону преувеличенной честности при работе в буфете клуба больных.

Взаимное психотерапевтическое воздействие больных тоже имеет большое значение; конечно, может случиться, что воздействие будет обозначено отрицательным знаком, но это встречается и среди очень опытных психиатров. Больные вводят новоприбывших в жизнь отделения, стараются облегчить их страдания, рассказывают о собственных переживаниях и слушают чужие рассказы, ценят безобидную шутку и чувство юмора, учатся рассматривать свои проблемы менее серьезно. Может быть слишком смелым является утверждение, что больные лечатся сами и нельзя им мешать в этом процессе, однако при соответствующей атмосфере психиатрического отделения взаимодействие больных играет большую терапевтическую роль.

Для лучшего изучения общественной жизни больных необходима помощь социолога, но эта жизнь должна сохранить свою интимность, которая составляет условие ее спонтанности. Слишком большое вмешательство, в смысле узнавания этой жизни, соединяется с таковым же процессом воздействия на эту жизнь, что перечеркивает ее спонтанность. Групповая психотерапия, трудотерапия, артистические, игровые занятия и т. д. относятся к формам воздействия персонала на больных, а одновременно к способам лучшего познания пациентов. Тем не менее, ни одна из этих форм не исполняет своей роли, если в отделении господствует напряженная атмосфера.

Развитие групповой психотерапии тоже связано с периодом второй мировой войны. Она была известна и ранее, но ее первые пробы появились не в психиатрии, а во фтизиатрии. Тогда была поставлена задача уменьшения невротического напряжения у туберкулезных больных, долгое время пребывающих в санаториях. Во время Второй мировой войны в союзнических армиях у значительного процента солдат были отмечены психические нарушения — от неврастенических состояний до реактивных психозов шизофреноподобного типа. Так после хирургии психиатрия стала самой важной военной медицинской дисциплиной. Психиатры встали перед необходимостью быстрого лечения большого числа больных.

Индивидуальная психотерапия, особенно в психоаналитическом видоизменении, была слишком длительна по времени и, по необходимости, была введена групповая психотерапия. После войны групповая психотерапия делалась все более популярной; среди энтузиастов она снискала лучшую оценку, чем индивидуальная.

В групповой психотерапии существуют различные методы ее проведения и разные теоретические пробы их объяснения. Литература по этому вопросу так обширна, что нельзя ее охватить целиком; появились специальные периодические издания, посвященные исключительно вопросам групповой психотерапии.

Несмотря на сходство названия, существует, однако, качественная разница между индивидуальной и групповой психотерапией. «Tres faciunt collegium». Хотя и не решено окончательно, какое число людей составляет группу, но, по-видимому, только введение третьего человека образует самую малую группу. Взаимные отношения двоих людей изменяются со временем появления среди них третьего. Безусловно, что некоторые черты, существенные для определения характера группы, могут аналогичным образом представляться и в группе, состоящей из двоих людей или большего их числа, к которым относятся вопросы заданий, стоящих перед ними, или форм поведения и т. п. Однако, а что наиболее важно для психиатра, именно характер эмоциональных связей изменяется коренным образом с момента введения третьего участника. Поэтому, психиатр независимо от мнения социологов, присоединяется к римскому определению группы.