Рональд Ренг - Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки [litres]

Детский забег в Альтвармбюхене начинается с крика. Родители выстраиваются вдоль трассы, чтобы возгласами подбодрить своих отпрысков, но не меньше шума исходит и от самих детей. Они бегут и кричат от радости. После выстрела стартового пистолета 93 ребенка срываются с места. Для меня это одна из самых радостных картин в жизни: бегущие дети на фоне природы. На заднем плане виднеется озеро, а трассу обрамляют деревья. Мы бегаем потому, что это самое естественное занятие в мире.

Для разминки я пробегаю один круг по берегу озера. По водной глади движется спортивная лодка – четверка с рулевым. На деревьях еще нет листьев, но в воздухе уже пахнет весной. Март, 12 градусов тепла, воздух насыщен кислородом. Можно было бежать и в шортах. Бег заставляет нас тоньше чувствовать времена года.

Я бегу очень осторожно, чтобы не тратить силы понапрасну, но в голове проносятся воспоминания о десятках прошлых гонок. В памяти мгновенно всплывает 1988 год, первенство Гессена по кроссу, когда за 200 метров до финиша меня нагнал Финк, похлопал по плечу (привет, Рональд!) и тут же обошел. Я вспоминаю забег на 1500 метров в Касселе, когда, сам того не желая, за 500 метров до финиша оказался первым. Я предполагал, что в этом месте фавориты начнут заключительный спурт, а оказалось, что ускорение предпринял только я один. Я и подумать не мог, что у меня еще сохранились воспоминания о тех давних соревнованиях. Я не пытаюсь вызвать их искусственно. Всему виной предстартовое настроение. А несколько секунд спустя все мои мысли – только о предстоящем забеге. На втором километре я предприму ускорение, а на третьем зацеплюсь за двух-трех участников перед собой и до финиша измотаю их. Разминка перед забегом всегда была для меня самым чудесным временем, когда все кажется возможным. А вот заминка не всегда доставляла радость, особенно если гонка сложилась совсем не так, как хотелось.

Я взываю к разуму: «Ты ведь не на соревнования явился, а просто бежишь вместе со всеми. Ты уже не восемнадцатилетний спортсмен. Тебе 46 лет, и ты бегаешь ради собственного удовольствия, поэтому постарайся не пугать окружающих перекошенным от усилий лицом».

Самое главное – не задать себе с самого начала слишком быструю скорость. Я выберу темп, который посоветовал мне Даниэль Хольцингер на основании спироэргометрической пробы, то есть примерно 3:45 на километр. Если после половины дистанции я буду чувствовать себя достаточно свежо, то можно ускориться. Неоднократно пройденная за последние месяцы дистанция в 12 километров придает мне уверенность, что я не выдохнусь на полпути, если начну слишком быстро. Но проблема в том, что я всегда начинаю слишком быстро.

Демонстрируя безучастность, я жду в 50 метрах перед стартовой чертой, пока все остальные участники выстроятся в ряд. Это старый трюк всех массовых стартов: дать другим возможность потолкаться в борьбе за стартовую позицию, а в последний момент, сделав вид, что чуть не опоздал, пристроиться в первом ряду. Про себя я думаю: «Брось эти глупости. Ты бежишь слишком медленно, чтобы стартовать из первого ряда. Не веди себя как наглый юнец». И все же я не в силах противостоять этому ритуалу.

На короткую дистанцию записались 124 бегуна (я подсмотрел это в стартовом листе). Оказавшись в первом ряду, я вдруг чувствую на себе пристальный взгляд. Наверное, люди думают: какого черта этот старикан затесался в первый ряд? Я непроизвольно включаю заднюю скорость и отступаю в четвертый ряд. Из динамиков гремит рок-музыка. Зрители выстроились по бокам, напирая на ограждающие трассу ленты. Кажется, что они пытаются согреть нас своими телами. И вот он, старт. Мы на дистанции.

На первой паре сотен метров плотная группа начинает растягиваться, и во мне постепенно нарастает беспокойство: почему меня никто не обгоняет?

Я сознательно держусь позади. Дыхание у меня спокойное, словно я бегу трусцой, мышцы ног пока не бьют тревогу. Мне действительно удалось стартовать не слишком быстро. И все же я нахожусь в лидирующей группе. Этого не может быть.

Я считаю бегунов перед собой: шесть, семь, восемь! Из ста двадцати четырех!

Я убежден, что бегу в темпе не более 3:50-4:00 на километр. А что, если меня от радости покинули остатки чувства скорости? Может, энтузиазм не дает мне ощутить границу своих возможностей? Я улыбаюсь всем незнакомым зрителям и прохожим по бокам трассы. Мне хочется доказать не столько им, сколько самому себе, что я действительно бегу с легкостью.

Примерно через километр я обгоняю самую быструю из женщин, а сразу после этого еще двух бегунов, которые, очевидно, начали слишком резво. А потом остаюсь в одиночестве.

Из всей группы в 124 человека уже после полутора километров никого нет вблизи. Пятеро бегунов передо мной оторвались уже на приличное расстояние – не менее 50 метров. Хотелось бы знать, далеко ли преследователи. Но я, разумеется, не оглядываюсь. Надо демонстрировать свою силу.

Ветер, не сдерживаемый голыми деревьями, хлещет нас по лицу. Позднее, в раздевалке, я вспоминаю, что у бегунов после финиша есть еще одна любимая тема, помимо простуды, – встречный ветер. На соревнованиях у всех возникает ощущение, что они бегут против ветра. Это не только оправдывает неудовлетворительные результаты, но и объясняет причину простуды.

Я миную табличку с надписью «2 километра», и у меня уже не остается сомнений: бег складывается удачно. Я мощно отталкиваюсь, сохраняю стиль бега и непрерывно улыбаюсь. Однако желания ускоряться, как было задумано, почему-то не возникает. «Если кто-то меня догонит, – говорю я себе, – то у меня хватит сил на спринт». Правда, это забег такого рода, что было бы просто смешно устраивать скоростные дуэли с соперниками.

До сих пор я ни разу не участвовал в подобных массовых стартах. Пожалуй, ближе всего к этому стоял десятикилометровый новогодний забег во Франкфурте. Но и там среди тысяч участников было не меньше сотни тех, для кого был важен результат. Я еще не добежал до третьего километра, но сама идея таких стартов мне уже нравится. Вроде бы налицо атмосфера соревнования, но люди бегут без всяких амбиций. Поэтому пара честолюбцев, страдающих нарциссизмом, может показать себя во всей красе.

На северной оконечности озера трасса делает крутой поворот и выходит на финишную прямую. Навстречу попадается ребенок с картонкой в руках, на которой написано только одно слово: «СИЛА». Я улыбаюсь и, пожалуй, даже немного пугаю его, крича: «Дай мне больше силы!» И вот уже финиш.

Во время бега у меня было достаточно возможностей смотреть по сторонам и оценивать обстановку. Поэтому я знаю, что в общем зачете стал шестым. А в возрастной группе старше 45 лет я, пожалуй, первый, потому что пятеро бегунов, финишировавших передо мной, выглядят значительно моложе меня. Вспоминая слова сына, я действительно чувствую, что оказался в глупом положении хвастуна, который впервые за 26 лет принял участие в соревнованиях всего после трех месяцев серьезных тренировок и сразу же занял первое место. Но что ж тут поделаешь?