Джеффри Рубин - Социальный конфликт: эскалация, тупик, разрешение

Так, подключение третьей стороны может произойти в разгар усилий, которые предпринимаются конфликтующими сторонами с целью урегулировать конфликт. Вмешательство в конфликтные отношения, когда в них наметилась эффективная и подлинная тенденция к урегулированию, может дорого обойтись в смысле нарушения недавно возникшего и еще не устойчивого крена к согласию. Исследования показывают, что вмешательство третьей стороны, особенно если оно активное и сильное, может быть вредным, когда конфликтующие стороны сами способны продвигаться к согласию (Hiltrop, 1985, 1989; Lim & Carnevale, 1990; Zubek et al., 1992). Например, было показано, что активное подключение посредников к бракоразводному процессу приносит вред, когда разводящаяся пара уже перешла к конструктивному разговору (Donohue, 1989).

Более общее значение имеет то обстоятельство, что вмешательство третьей стороны не является панацеей в разрешении конфликтов. На этот важный момент мы будем обращать внимание неоднократно. Подобно сильнодействующему лекарству, вмешательство третьей стороны может иметь нежелательные побочные эффекты и поэтому должно применяться вынужденно и с большой осторожностью. В наилучшем, наиболее эффективном варианте третья сторона вмешивается, только когда это действительно нужно, и налаживает нормальные отношения между главными действующими лицами столь успешно, что необходимость в ее дальнейшем вмешательстве отпадает.

ДИАПАЗОН И РАЗНООБРАЗИЕ ФУНКЦИЙ ТРЕТЬИХ

Судя по всему, дела для третьих сторон находились испокон веков, и их разнообразные роли богато описаны в таких источниках, как Библия или «Илиада» и «Одиссея». Для исследования всего диапазона и разнообразия выполняемых третьими сторонами функций целесообразно распределить их по нескольким координатам. Семь таких координат, рассмотренных ниже, представляют собой только некоторые из многих возможностей.

Многие выполняемые третьими сторонами роли можно охарактеризовать на основе их формального понимания спорящими сторонами или на основе юридических аспектов и процедур лицензирования и сертификации. Некоторые третьи стороны выполняют роли медиаторов (тех, кто помогает главным действующим лицам достичь добровольного соглашения, как например Генеральный секретарь ООН Перес де Куэльяр в течение нескольких месяцев, предшествовавших войне в Персидском заливе), арбитров (тех, кто наделен полномочиями давать обязывающие рекомендации по улаживанию конфликта) и омбудсменов (тех, кому поручено рассмотрение конфликтов частных лиц и учреждений). Эффективность таких формальных ролей третьих сторон определяется их законностью, то есть правом заниматься улаживанием конфликтов.

Третьи стороны могут выполнять и неформальные роли, например посредников (тех, через кого осуществляется обмен посланиями между участниками конфликта) [72]и специальных посланников (тех, кто назначен для передачи конкретного послания от имени одной из сторон конфликта). В отличие от своих более формальных аналогов, неформальные третьи стороны обычно действуют за сценой, вне света огней рампы. Во время кризиса, связанного с захватом американских заложников Ираном, Гектор Виллалон и Кристиан Бурке выполняли обе из этих важнейших неформальных функций третьих сторон: они служили как бы скрытыми путями сообщения между Ираном и США, когда все формальные контакты между этими странами были приостановлены. Таким образом, неформальные третьи стороны могут быть чрезвычайно полезными в выработке соглашения, особенно когда более формальные функции выполняться не могут ввиду напряженности конфликта, достигающей такой степени, что публичное общение между его сторонами становится невозможным.

САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ И ПРЕДСТАВИТЕЛЬСКИЕ РОЛИ ТРЕТЬИХ СТОРОН

Часто третьи стороны действуют сами по себе в соответствии со своими взглядами на ситуацию. Но случается, особенно в сложных спорах с участием многих сторон, таких как переговоры между администрацией и служащими или в международных отношениях, что третьи стороны выполняют роли представителей. В качестве таковых они ведут разговор от имени и в интересах того, кого они представляют, и могут быть носителями всех полномочий, положенных всякому, кто выступает от имени мощной организации. Результативность деятельности госсекретаря США Джеймса Бэйкера в созыве Мадридской конференции по миру на Ближнем Востоке, без сомнения, отчасти была связана с тем, что он представлял чрезвычайно мощную державу, имеющую множество ресурсов для воздействия на ситуацию .

Как становится понятным из этого примера, представительские роли третьих сторон могут оказаться эффективными — и даже более эффективными, чем их самостоятельные роли, — постольку, поскольку действующие лица считают, что представляемая третьей стороной сила имеет в данной ситуации свои законные права и интересы. В случае, если ее законность не признается, представительские функции могут оказаться совершенно неэффективными. Например, во время кризиса, вызванного захватом заложников Ираном, попытки вмешательства Генерального секретаря ООН Курта Вальдхайма оказались совершенно неэффективными именно потому, что иранцы считали его представителем организации, которая не является в их глазах законной [73].

Часто случается, что третья сторона вмешивается в конфликт по просьбе его сторон, одной или обеих, как в случае соглашения, достигнутого разводящимися супругами в том, что они будут пользоваться услугами бракоразводного посредника. В такой ситуации советы третьей стороны могут оказаться в высшей степени эффективными по двум причинам. Во-первых, само приглашение к вмешательству означает, что по крайней мере одна из сторон конфликта мотивирована к тому, чтобы разобраться в конфликте. Во-вторых, факт приглашения третьей стороны усиливает ее легитимность и тем самым вероятность того, что ее вмешательство получит признание.

В контрасте с этой ситуацией находятся случаи, когда третья сторона (например, свидетель ссоры двух своих друзей) является незваной, вмешиваясь спонтанно или по требованию закона. Такие незваные третьи стороны лишены преимуществ, которые имеются у их званых аналогов, но и их действия могут оказаться эффективными. Это особенно вероятно, когда участники конфликта считают незваную третью сторону непредвзятой и искренне желающей помочь.

Третья сторона, которую считают беспристрастной, обычно имеет больше шансов на успех, чем та, которую таковой не считают. Когда стороны находят, что медиатор настроен против них, они с меньшей вероятностью примут его посредническое участие (Welton & Pruitt, 1987). Однако беспристрастность не является абсолютным условием эффективности работы посредника, и это к счастью, потому что добиться полной беспристрастности третьей стороны часто бывает невозможно [74].